– Все? – подавив очередной зевок, выдохнул фон Глун. – Ты угомонилась?
Увы, нет. Но самый главный вопрос – вопрос о моем будущем в империи – воплощаться в слова по-прежнему не желал. Глупо, конечно, но я искренне боялась услышать в ответ нечто сродни тому, что недавно сказал Каст.
Ясно, что империя не конфедерация, и отношение к иномирянам там, безусловно, другое, но… Но если Эмиль начнет рассуждать о почетном статусе любовницы, наш роман мгновенно закончится. Хуже того, я схвачу в охапку Кузьму с Зябой и вернусь в родной мир. И клянусь, даже тот факт, что новая магическая сила не очень-то подчиняется, меня не остановит.
Лучше… продлить агонию. И, если судьба снова повернется неприглядным местом, сбежать домой непосредственно из империи. Тем более там нет стационарных порталов и, следовательно, догнать меня никто не сможет.
– Ну надо же, – ворвался в круговорот мыслей тихий смешок Эмиля. – А я-то думал, что до рассвета допрашивать будешь.
Блин! Не скажи он этого, я бы действительно промолчала! Но теперь…
– И все-таки ты странный… – призвав на помощь весь актерский талант, выдохнула я. Эмиль после этих слов ощутимо напрягся, я же не постеснялась продолжить: – Понятия не имею, что о тебе думать. Иногда ты ведешь себя нормально, но порой…
– Что? – подчеркнуто ровно уточнил норриец.
– Порой ты реально неадекватен.
– Например?
– Примеров много, – ответила я. – Взять хотя бы ту объяснительную. Ты прекрасно знал, почему я опоздала на лекцию, так зачем заставил меня оправдываться, а? Только не говори, что ради конспирации. Никто бы и ухом не повел, если бы ты закрыл глаза на этот крошечный проступок.
Лорд декан не ответил, и его молчание стало поводом для широкой улыбки.
Видишь, любимый, я не единственная, кто не всегда ведет себя здраво. Ты тоже, что называется, грешен!
Это осознание вкупе с заполнившей спальню тишиной подарило удивительное умиротворение. Уже через минуту я широко зевнула и начала проваливаться в безмятежную темноту.
Мое дыхание стало ровным, тело ослабло, сознание поплыло. Но прежде чем окончательно погрузиться в сон, я услышала предельно тихое и явно для моих ушей не предназначенное:
– Смейся, милая. Смех гораздо лучше ненависти.
Я не вздрогнула, нет! Но мысленно нахмурилась. А через миг в сознании вспыхнул давно позабытый эпизод – пустая лекционная аудитория, стертый в пыль амулет Ваула и Эмиль, которой говорит:
– Даша, пожалуйста, сделай вид, что обижена на меня. А лучше… пусть все думают, будто ты меня ненавидишь. Хорошо?
И мой ответ:
– Будто? Мне жаль, лорд Глун, но это слово тут неуместно.