А по утру они проснулись
Я первым открыл глаза. И увидев перед собой обнаженное великолепие, решил воспользоваться беспомощным состоянием областной прокуратуры. И заодно заменить собой будильник. Но не срослось. Бдительность надзирающего органа еще на подступах к нему оказалась безупречной. Мои посягательства на роскошную плоть Эльвиры Юрьевны были ею отвергнуты решительно и безапелляционно.
— Корнеев, иди в жопу! — сонным голосом был разрушен весь романтизм моих, не побоюсь этого слова, хоть и бесстыдных, но благих намерений, — У меня там все болит. Скотина ты, Корнеев!
Я задумался. Так-то полагалось бы сейчас обидеться и гордо удалиться, но в моем нынешнем положении, это для меня непозволительная роскошь. Тогда выход один, отнестись к недружественному выпаду лежащей рядом голой тетки философски. Либо с юмором.
— Душа моя, так ведь это ты сама вчера скакала на мне, как подорванная! — попытался я усовестить хабалку.
— Я помню! — довольно улыбаясь и с закрытыми глазами, потянулась Эльвира, — Только ты впредь старайся как-то поосторожнее! И меня, если я, как вчера увлекусь, ты тоже сдерживай! И вообще, Корнеев, имей в виду, я беременная!
Глава 1
— Здравствуй, Серёжа! — самая теперь близкая и почти родная женщина текущей современности протянула ко мне свои руки.
— Здравствуйте, Пана Борисовна! — осторожно обнял я хрупкие плечи, — Как вы слетали? Удачно? — со слегка замеревшим сердцем поинтересовался я.
— Да, все очень хорошо, Серёжа! — устало улыбнулась мне профессор Левенштейн, — Все хорошо, но всё же будет лучше, если мы с тобой обо всем поговорим дома! — она опасливо огляделась по сторонам.
— Дома, так дома! — согласился я и подхватив ее старомодный чемоданчик, направился из здания аэропорта наружу. Уцепившись за мою свободную руку, Пана Борисовна зарысила вслед за мной.
Встречать тётку я приехал на трофейной вазовской «шестёрке». На той самой, которую отжал у партийного монстра Копылова. Машина теперь числилась на Нагаеве, а я катался на ней по доверенности.
— Откуда у тебя автомобиль? Это от милиции машина? Служебная? — усевшись на переднее пассажирское сиденье, начала меня расспрашивать бдительная профессор истории.
— Нет, Пана Борисовна, это товарища моего автомобиль, он мне его даёт во временное пользование. Иногда. — не стал я будоражить воображение пожилой женщины своими сомнительными прибылями.
— Ты бы, Сережа, дурью не маялся, забрал бы себе сонюшкину машину и тогда по друзьям побираться бы не пришлось! — в очередной раз затеялась со своей волынкой Левенштейн насчет сониного наследства.
— Всё-всё-всё, Пана Борисовна! Эту тему мы с вами давно уже закрыли и возвращаться к ней не будем! Никакого прибытка от смерти Софы я никогда не приму! Мы же договорились!! — я грозно посмотрел на свою обретенную в новой жизни родственницу.
— Дурак ты, Серёжа! Уж прости меня, но дурак! — с искренним сожалением посмотрела на меня печальными семитскими глазами профессорша, — И уж точно никакой ты не еврей! Это ты Соньке мог голову дурить, а я тебя сразу рассмотрела! Ни один еврей не отказался бы ни от сонечкиной квартиры, ни от машины! — Левенштейн покачала головой, — Не от того, что евреи хуже тебя, а потому, что непрактично и глупо! — и добавила громче, — Ну чего ты замер, давай, поехали уже!
Я, будто очнувшись, с перегазовкой тронулся с места. Сама того не желая, тетка больно разбередила мне душу. И без того дня не было, чтобы мне не вспомнилась Софа, но сейчас как-то по-особенному накрыло. Быть может, из-за присутствия рядом Паны.
— Давайте договоримся, Пана Борисовна, что ни про какие наши дела по поводу вашего отъезда, в вашей квартире мы больше говорить не будем! — я повернул голову на пассажирку и со значением на неё посмотрел.
— Ты думаешь?! — в ответ округлила на меня глаза почитательница Ленина и третьего Интернационала.
ebooksa