— Ну, Миха, спасибо, что крикнул, а то я даже слова не мог вымолвить, — поблагодарил он брата. — Ты знаешь, мама сказала, чтобы мы дрова напилили и в магазин сходили, давай сразу сейчас чаю попьем и с утреца дрова распилим.
Мишка скорчил недовольную гримасу, но промолчал.
Чайник, поставленный на старую обгоревшую, замызганную электроплитку с открытой спиралью, еще до ухода матерью, начал только пошумливать. Братья заправили кровати. Вовка нашел гвоздь и молоток, с помощью Мишки повесил гитару на стенку рядом с планшетами. Затем они пили чай, мирно разговаривая о том, о сем. После чая они вышли во двор, бревна были видны издалека, это были старые телеграфные столбы, сгнившие снизу. Братья вытащили из дровяника старые козлы и пилу. Рассматривая их, старший брат понял, что их батя особым трудолюбием дома не отличался, козлы были ушатаны, а пила тупая и нуждалась в разводке и заточке.
— Мишка, а где у бати напильники и другой инструмент, — спросил он у брата.
— Так вон ящик в углу сарая лежит, там все и есть.
К счастью, несколько напильников и плоскогубцы там присутствовали, поэтому полчаса было посвящено пиле. Мишка пристально следил за ловкими руками брата и только один раз высказал свое удивление вслух:
— Вовка, точно тебе молния в нужное место стукнула. И Витьку побил, на гитаре играешь, и даже пилу точишь ловчее, чем батя.
Затем они водрузили столб на козлы, и работа закипела. Первое время у них не получалось вовремя ритмично тащить пилу на себя, но затем, после непродолжительной перепалки, дело пошло. Через час около дровяника лежала куча ровных чурок, и братья, довольные собой, стали собираться в магазин. Глянув на будильник, Вовка обнаружил, что еще только десятый час.
«Во, точно, кто рано встает, тому бог подает, — подумал он, — сейчас сбегаем в магазин и займусь своими делами».
Но так просто слетать в магазин не получилось. Народ, возбужденный слухами о сливочном масле, столпился у магазина в огромном количестве. Карточки на масло давали только семьям с детьми, но такие были почти все, и сейчас стоявшие в очереди люди были озабочены, сколько масла будут давать на одну карточку. Счастливцы, которые занимали очередь уже с шести утра, начали понемногу появляться с товаром, и вскоре все узнали, что дают по пятьдесят граммов на ребенка. Очередь шла быстро, и к двенадцати часам парни, получив свои сто граммов масла и две буханки хлеба, пошли домой с чувством исполненного долга.
Луковый суп был выхлебан, и Мишка захотел удрать на улицу, пока его брат мыл посуду. Но был пойман за шкирку прямо у дверей.
— Ты куда намылился без меня? — поинтересовался Вовка.
— Да мне с тобой надоело, — прямо высказался младший, — то одно надо сделать, то другое, а мы бы уже в футбол сыграли пару раз и на Волгу пошли. А тут сиди с тобой.
— Миха, — проникновенно сказал брат, глядя ему в хитрющие глаза, — а тебе меня не жалко? Я ведь ничего не помню, куда идти, кто у меня друзья, кто враги. Давай договоримся, ты меня приводишь на пустырь. Если там играют пацаны, я с ними знакомлюсь, может, там мои друзья будут, я-то ведь их не узнаю. Ну, а после этого можешь со своими друзьями играть, я ведь вижу, что тебе до жути приключениями хочется похвастать, но смотри не переусердствуй.
Мишка несколько повеселел после этих слов.
— Слушай, Вовка, гитару с собой возьми, там все обалдеют, когда ты заиграешь, — тут же предложил он.
— Нет уж, мне пока вчерашних приключений хватило, жалко же будет такой инструмент о чью-то башку сломать, — сказал старший брат и пошел переодеваться.
— Миха, а у меня плавки были? — крикнул он, застегивая застежки на сандалиях.
— Есть, конечно, они на веревке во дворе висят, — сообщил тот в ответ.
Они закрыли дом и тропинкой между домами направились к пустырю. Когда они вышли к месту, которое считалось футбольным полем, там было около трех десятков детей самого разного возраста, от пяти лет до шестнадцати, многие пришли со своими братьями и сестрами, за которыми надо было присматривать, и теперь, гоняя мяч, одним глазом глядели, что там творят их младшие родственники.