Когда Вовка пришел домой, там была только мама. Пустые тарелки стояли на столе.
— Мам, а где батя с Мишкой? — удивленно спросил он.
Та раздраженно сказала:
— Они тоже тренироваться пошли. Спиннинг свой кидают на пустыре. Если не сильно устал, сбегал бы хоть до них, а то ужин в помойное ведро вылью, так и передай.
— Да не, не надо выливать, сейчас сбегаю, — сказал сын и отправился на пустырь.
Когда он там появился, то первым делом увидел отца, который возвышался над десятком мальчишек, толпившихся вокруг него. Мишка сидел на земле, на коленях у него лежал спиннинг, и он распутывал огромную «бороду» на катушке.
— Ну, я себе и мороку купил, — сказал отец, увидев старшего сына, — никак не могу вовремя пальцем катушку остановить. Как ни кину, так борода получается.
Мишка поднял раскрасневшееся лицо и выпалил:
— Я его просил, чтобы мне дал кинуть, у меня бы все получилось, так не дает, а только леску заставляет распутывать, сейчас распутаю и уйду, Вовка дальше пусть всё делает.
— Батя, там мамка ругается, говорит, если не придете, ужин выбросит, — сообщил Вовка.
Батя засмеялся.
— Она такая, может и выкинуть. Мишка, хватит, пошли домой, там леску распутаем до конца.
Мишка со вздохом облегчения встал, и они, уже втроем, отправились на ужин. По пути отец рассказал, что блесны отполированы, а две еще и облужены, стальные поводки в наличии есть, как и свинцовые грузила, про которые Вовка совсем забыл, имея дело с безынерционными катушками последние сорок лет. Но слесаря про них не забыли и нашли готовые, как и карабинчики. Теперь осталось самое простое — наловить рыбы, чтобы оправдать все свои усилия по приготовлению снастей.
После ужина отец и Мишка начали готовиться к завтрашней рыбалке. Вовка отговорился тем, что ему завтра выступать на парткоме, надо готовиться, и сел за стол с карандашом и тетрадкой. С перьевой ручкой он все еще не мог справиться.
Отец, услышав о парткоме, сделал большие глаза.
— Володя, ты как туда попадешь и о чем хоть будешь говорить? — недоуменно спросил он. Он совершенно не понимал, о чем серьезные люди могут говорить с пятнадцатилетним подростком.
— Батя, мы сегодня с Санычем говорили, и я ему идею подкинул, чтобы перед соревнованиями нам предоставили отпуск для подготовки. Он сказал, что один ничего не решает, поэтому пригласил на партком. Вот сейчас буду составлять план занятий на эти три недели, чтобы на парткоме выступить.
Отец громко засмеялся:
— Люда, ты слышала, план он будет составлять, у вас что там, кроме тебя некому этим заняться? — сказал он.
— Ты, батя, зря смеешься, — серьезно сказал сын, — я уже вторую тренировку сам провожу, поэтому меня Юр Саныч выслушал, а иначе он, наверно, так же, как и ты, посмеялся бы.