– Пять швов. Да, не беда. Шрамы они украшают мужчину. А у тебя и не видно будет. Да, доктор? – генерал повернулся к врачу. Сразу видно, в белом халате и с бородкой чеховской. Чехов, ведь, врач? Врачам им положены бородки. И пенсне ещё. Не было пенсне. Были золотые очки.
– Рана в волосистой части головы. Зарастёт. Шевелюра у молодого человека роскошная. Нет, ничего видно не будет. Потом. Сейчас-то лысый, как биллиардный шар и все, естественно видно.
– Слышал Володя. Всё пока видно. Я сегодня фотографа пришлю. Запечатлеет тебя в бинтах и шрамах для семейного альбома. – Аполлонов хекнул, засмеялся, наверное, потом вздохнул тяжело и повернулся к Чехову. – Доктор, вы не оставите нас. Мне с вашим пациентом по делам милицейским поговорить надо.
– Конечно, конечно. Не долго, только. Сейчас его повезут в палату. Тут всё же реанимация. Нечего ему здесь делать.
– Пять минут, – Генерал-полковник натянуто улыбнулся.
Врач кивнул и процокал подковками ботинок по камню пола. Аполлонов подождал, пока закроется дверь, и придвинулся к Вовке.
– Знаешь, кто на тебя напал? – Вовка не понял, голова продолжала болеть, не подействовала пока таблетка.
– А как я сюда попал? – нормальный еврейский вопрос.
– Милиционер заглянул в арку и там тебя увидел лежавшим, голова вся в крови.
– Нда, и давно я здесь? – и что говорить. Какие доказательства. Стоп. А ведь он нанёс несколько ударов и должны быть синяки на определённых местах у определённых лиц, которых точно знает Наташа.
– Так, что ты знаешь нападавших?
Вовка решился, Аркадий Николаевич не следователь. Рассказал об обеих драках с сыном министра Животноводства СССР.
– Козлов. Алексей Иванович. Вот как? Вот как? Вот так-так? – генерал-полковник присел на краешек стола, на котором лежал Вовка.
– Наташа и консьерж из вашего дома видели.
– Подожди, Володя, я с первого раза услышал. Думаю. Козлов человек Маленкова. Всё. Знаешь что, ты давай выздоравливай. Сейчас к тебе дознаватель подойдёт. Ну, в палате уже. Ты ему всё расскажи. Да, у тебя деньги при себе были? – Аполлонов поморщился.
– Рублей двадцать.
– Скажи триста семьдесят.
– Зачем?
– Хочу посмотреть, что произойдёт.
– Так ведь это обман. – Вовка чувствовал, что генерал хочет втянуть его в серьёзную политическую интригу. Если там бодаются такие люди как Маленков, то ничем хорошим для него лично эта оговорочка о трёхстах рублях кончиться не может.