Но неожиданно грянул гром. Небо за окном разрезала тонкая и стремительная молния, как раз в тот момент, когда он перестал слышать звуки дождя. Гром скорее напоминал взрыв и показался для маленького мальчика очень… страшным. Раскат разбудил его, заставил съежиться тело под одеялом. Он почувствовал, как по ногам заструилось что-то теплое.
Палыч прикусил губу. Тогда он наделал в штаны, испугавшись раскатов грома и поклялся себе, что больше никогда, НИКОГДА не будет бояться…
Воспоминания растворились в бесчисленном потоке мыслей и сгинули. Времени было в обрез, если оно вообще было. Майор пригнулся и бросился в обход УАЗика к «десятке». Промедление, любой бездарно потерянный миг, мгновение могли стоить очень дорого, и не по карману Палыча было бы расплатиться за это потом. Майор вскинул автомат и для пущей уверенности передернул затвор, выпустив в тонированное стекло «десятки» автоматную очередь. Пространство наполнил мерзкий звук разлетающегося вдребезги стекла, и на асфальт упало несколько гильз от выпущенных патронов, одна из которых покатилась в сторону «десятки». В нос ударил запах пороха.
- Из машины, – проорал майор.
Теперь от злополучного водителя «десятки» его отделяла лишь зияющая дыра пустоты оконного проема дверцы автомобиля, украшенного по всему периметру кусками торчащих из резиновой прокладки осколков. Этот пустой черный проем на месте разбитого стекла притягивал, как магнит, и не позволял отвести от себя взгляд. Боковым зрением Палыч видел Сергея. Напарник скрутился в комок и задыхался. Руки лейтенанта уперлись в асфальт, и он сипел, пытаясь прокашляться. Наверное так чувствовал себя курильщик 85 лет, с 80 летним никотиновым стажем.
Глаза Палыча скользнули по рулю автомобиля и остановились на зеркале заднего обзора. В кабине не горел свет, и рассмотреть что-либо с помощью зеркала не представлялось возможным. Вновь подул легкий северный ветерок и Палыч уже в который раз уловил едкий запах дыма и бензина. ЧИСТЫЙ запах. Больше не чувствовалось той противной, тошнотворной примеси, которая не давала дышать раньше.
Приставным шагом, чуть согнув ноги в коленях, майор подошел ближе и остановился всего в нескольких шагах от дверцы «десятки». Дуло автомата внимательно всматривалось в темноту, готовое в любой момент поймать движение в салоне автомобиля. Дыхание после совершенного рейда сбилось: сказывались бесчисленные сигареты, которые он курил одну за одной, и автомат предательски трясся в вытянутых руках, будто войдя в резонанс с отдышкой. Вскользь майор заметил, что Сергею стало лучше. Он прекратил сипеть, исчез ужасный хрип, и лейтенант облокотился спиной об кузов машины и закрыл глаза.
«Что, черт возьми, происходит?» - эта мысль тут же затерялась в бессмысленном потоке догадок и предположений, оставшись без ответа.
Палыч одним прыжком оказался возле красного автомобиля и, не медля, нащупал вспотевшими ладонями ручку, распахнул дверцу «десятки». Что-то, что сжалось внутри Палыча, ослабило свой хват: дверца оказалась открытой. Хотя еще секунду назад он мог поставить на кон тысячу баксов, так как был уверен, что дверь окажется заперта. Но этого не случилось.
- Не двигаться! – он хотел добавить еще что-то, но замолчал и опустил автомат. Из горла, сжатого мерзкой рукой липкого страха, вырвался нервный смешок.
Очень, очень хорошо... И почему он боялся сделать это... Мимолетная шалость... Да и кто об этом узнает? Саша улыбнулся. Фары “Man”a, рассекая густую ночную мглу, кусками выхватывали из пространства полосы пыльной дороги, которая казалась теперь всепоглощающей полосой. Очень хорошо. Он вдавил в пол педаль газа и двигатель трейлера, зарычав, набрал обороты, но Александру казалось, что грузовик едет очень медленно. Когда-то, буквально краем уха он слышал о каком-то новшестве: двигатель, при подъеме в гору не сбрасывал обороты, а только набирал их. Да это и не важно.
- Еще чуть-чуть.
Стрелка спидометра ползла вверх. Он хихикнул. Битком набитый солью тягач рассекал горячий, удушливый воздух. Александр, улыбаясь, откинул голову на сиденье и закрыл глаза. На секунду ему показалось, что он взлетает, и Саша отпустил руль, сложив руки на коленях. Хотелось отстегнуть ремень безопасности, который неприятно давил на ребра, словно руками некого силача охватывая торс. Но он не мог: не было никаких сил. Пелена, накрывшая Александра, пленила взгляд. Где-то далеко, будто бы в другом мире, он почувствовал как нога до этого неистово жавшая на газ, соскочила с педали. Сознание неторопливо погружалось в бессознательное. Он засыпал....
...Яркая вспышка. Мгновенная боль... Александр моргнул. Что-то неприятно хрустнуло в боку. Звук напоминал щелчок пьезоэлемента. В глазах вместо четкой и ясной картинки застыл туман. Но постепенно все прояснялось, и он смог различить маячивший перед глазами руль, местами обшитый мехом. Еще несколько секунд понадобилось на осознание того, что грузовик остановился. Через лобовое стекло можно было различить тонкую струю дыма. Александр нащупал защелку и отстегнул ремень безопасности, ремни ослабили хват, и дышать стало легче. Страшно болела голова. Он огляделся.
«Что произошло?»
Кабина слилась с ночной тьмой, образовав единый фон почти непроглядного мрака. Погас свет фар, а звезды и луна спрятались за затянувшими небо облаками. На соседнем сиденье валялась перевернутая кружка с кофе, рядом лежал и упавший с бардачка термос. Обшивка сиденья взмокла, впитав в себя давно остывший кофе. Досталось и мобильному телефону: экран аппарата погас. Саша несколько раз нажал на кнопки клавиатуры, но тщетно.
- Дерьмо! – выругался он – Какого черта здесь происходит.
Он с отвращением смел с колен лежавшие там таблетки, которые упали между сиденьями, и, сморщившись от боли, вскружившей голову, выпрыгнул из кабины грузовика на асфальт. Прыжок, как эхо в горах, неприятно отразился в висках. Саша бросил взгляд на дымную струю, похоже не собиравшуюся иссякать: все верно, сгорел мотор или еще что, но дым валил именно из решетки радиатора. Он перевел взгляд на кузов – остальное чисто – и посмотрел на колеса.
- Матерь Божья! – он простонал.
Шины огромных “Man”овских колес были разорваны на тысячу мелких лоскутков, напоминая длинные итальянские макароны – спагетти. Александр с минуту молча смотрел на них, а затем вздохнув, облокотился об грузовик и сполз на колени, закрыв лицо руками.
ebooksa