Для дикаря мир — это место непонятных чудес, где все возможно для неодушевленной материи и ничто — ему. Его мир не непознанный, а представляющий собой неразумный ужас: непознаваемый. Он верит, что физические объекты обладают таинственной волей, что ими движут беспричинные, непредсказуемые прихоти, а он беспомощная пешка во власти сил, неподвластных его контролю. Он верит, что природой управляют обладающие всемогуществом демоны, и что реальность — их игрушка, в которой они могут в любую минуту превратить его миску с едой в змею, а его жену — в жука, где непонятное ему А может по их выбору превратиться в любое не-А, где единственное знание, каким он обладает, заключается в том, что он не должен пытаться знать. Он не может ни на что полагаться, может только желать и тратить свою жизнь на желания, на просьбы к своим демонам удовлетворить его желания произвольной силой их воли, приписывать им заслугу, когда они это делают, принимать вину на себя, когда нет, предлагать им жертвы в символах своей благодарности и в символах своей вины, в страхе пресмыкаться на брюхе и поклоняться солнцу и луне, дождю и ветру, любому жулику, который объявляет себя их представителям, если слова его невнятны, а маска достаточно ужасающа. Он желает, просит, пресмыкается, умирает, оставляя вам как свидетельства своего взгляда на существование уродливых, чудовищных идолов, отчасти людей, отчасти животных, отчасти пауков, воплощения мира не-А.
Его интеллектуальный уровень — это уровень ваших современных учителей, его мир — это то, куда они хотят привести вас.
Если вы задаетесь вопросом, какими средствами они хотят это сделать, зайдите в аудиторию любого колледжа, там вы услышите, как ваши профессора учат ваших детей, что человек не может быть уверен ни в чем, его сознание не обладает никакой достоверностью, он не может постичь ни фактов, ни законов существования, не способен к познанию объективной реальности. Какова в таком случае его мера знания и истины? «То, во что верят другие» — вот их ответ. Они учат, что нет знания, есть только вера: ваше убеждение, что вы существуете, есть момент веры, не более обоснованной, чем вера другого в его право убить вас; аксиомы науки являются предметом веры, не более обоснованным, чем вера мистика в откровения; убеждение, что электрический свет может создаваться генераторами, есть акт веры, не более обоснованной, чем то, что он может создаваться целованием кроличьей лапки под лестницей в день новолуния. Истина — это то, что хочется людям, и люди — это все, исключая вас; реальность — это то, что вздумают сказать о ней люди, объективных фактов не существует, есть только произвольные желания. Человек, который ищет знания в лаборатории с помощью пробирок и логики, — старомодный, суеверный дурак. Настоящий ученый — это тот исследователь, который, проводя опросы людей, делает соответствующие выводы, и если бы не эгоистичная жадность производителей стальных балок, у которых есть обоснованный интерес препятствовать прогрессу науки, вы узнали бы, что Нью-Йорка не существует, потому что опрос всего населения мира показал бы вам большинством голосов, что их убеждения не допускают его существования.
Мистики духа столетиями заявляли, что вера выше разума, но не смели отвергать его существование. Их наследники и порождение, мистики плоти, завершили их работу и осуществили их мечту: они заявляют, что все представляет собой веру, и называют это мятежом против убеждений. В виде мятежа против недоказанных утверждений они заявляют, что ничто не может быть доказано и никакое знание невозможно, наука — предрассудок, а разума не существует.
Если вы откажетесь от способности воспринимать, если примете переход своей меры от объективного к коллективному и станете ждать, чтобы человечество подсказало вам, что думать, вы обнаружите еще один переход, который вы отвергли. Вы обнаружите, что ваши учителя стали правителями коллектива, и если откажетесь повиноваться им, возразите, что они не есть все человечество, они ответят: «Откуда вы знаете, что не есть? Есть, приятель? Откуда ты взял этот старомодный термин?»
Если вы сомневаетесь, что такова их цель, обратите внимание, с каким страстным упорством мистики плоти заставляют вас забыть, что существовало такое понятие, как «разум». Обратите внимание на переплетение туманных словес, слов с непонятным значением, нечетких терминов, с помощью которых они стараются избежать признания концепции «мышление». Ваше сознание, говорят они, состоит из «рефлексий», «реакций», «опыта», «побуждений» и «влечений», и отказываются назвать средство, с помощью которого получили это знание, назвать акт, который совершают, когда говорят это вам, или акт, который совершаете вы, когда слушаете. Слова обладают способностью «формировать» вас, говорят они и отказываются назвать причину, почему слова способны изменить ваш… — пробел. Читающий книгу студент понимает ее, совершая процесс… — пробел. Работающий над изобретением ученый занят деятельностью… — пробел. Психолог, помогающий невротику разрешить проблему и распутать конфликт, делает это посредством… — пробел. Промышленник… — пробел — такого человека не существует. Завод — это «естественный ресурс», как дерево, камень или грязевая лужа.
Проблема производства, говорят они вам, давно решена и не заслуживает изучения или интереса; единственная проблема, которую осталось разрешить вашим «рефлексиям», — это распределение. Кто разрешил проблему производства? «Человечество», — отвечают они. В чем заключается разрешение? «Товары здесь». Как они попали сюда? «Как-то». «Кто причиной тому?» «Никто».
Они заявляют, что каждый человек имеет право существовать без труда и, вопреки законам реальности, получать «минимальное жизнеобеспечение» — пищу, одежду, кров — безо всяких усилий с его стороны, как должное и положенное по праву рождения. Получать от кого? Пробел. Каждый человек, заявляют они, имеет равную долю в технологических благах, созданных в этом мире. Созданных кем? Пробел. Отвратительные трусы, именующие себя защитниками промышленников, теперь называют цель экономики «регулированием между безграничными желаниями людей и товарами, поставляемыми в ограниченном количестве». Поставляемыми кем? Пробел. Интеллектуальные бандиты, именующие себя профессорами, отвергают мыслителей прошлого, заявляя, что их социальные теории были основаны на непрактичном предположении, что человек — разумное существо, но поскольку люди не разумны, заявляют они, требуется создать систему, которая даст им возможность существовать, будучи неразумными, что означает бросить вызов реальности. Кто сделает ее возможной? Пробел. Любая заурядность рвется в печать с планами контролировать все, что производится человечеством. И все, кто согласны или не согласны с его статистическими данными, не оспаривают его права навязывать свои планы силой оружия. Навязывать кому? Пробел. Женщины с непонятными доходами праздно путешествуют по земному шару и возвращаются с сообщениями, что отсталые народы мира требуют более высокого уровня жизни. Требуют от кого? Пробел.
И чтобы предупредить какое-то исследование причины разницы между деревней в джунглях и Нью-Йорком, они идут на крайнее бесстыдство, объясняя индустриальный прогресс человека — небоскребы, тросовые мосты, электродвигатели, железнодорожные поезда, — тем, что человек — животное, обладающее «инстинктом создавать орудия труда».
Вы задавались вопросом, что стряслось с миром? Вы сейчас видите высшее достижение идеологем беспричинного и незаработанного. Все ваши шайки мистиков как духа, так и плоти сражаются друг с другом за власть над вами, рыча, что любовь — это решение всех проблем вашего духа, а кнут — решение всех проблем вашего тела, проблем тех, кто согласился не иметь разума. Они ждут, что человек будет по-прежнему производить электронно-лучевые трубки, сверхзвуковые самолеты, атомные двигатели и астрономические телескопы и получать кусок мяса в виде вознаграждения и кнут в виде стимула, при этом придавая человеку меньше достоинства, чем скоту, не обращая внимания на то, что мог бы им сказать любой дрессировщик: животное нельзя обучать страхом, измученный слон растопчет мучителя, но не станет работать на него или перевозить его грузы.
Не заблуждайтесь относительно характера мистиков. На протяжении веков их целью было ослабить ваше сознание, их единственной страстью — возможность править вами посредством силы.
От ритуалов колдунов в джунглях, которые искажали реальность, превращая ее в чудовищные нелепости, отупляя разум своих жертв и держа их в страхе перед сверхъестественным на протяжении застойных столетий, до сверхъестественных доктрин Средних веков, заставлявших людей жить в хижинах с земляными полами в страхе, что дьявол может украсть их суп, ради которого они работали восемнадцать часов, до убогого, низкорослого, улыбающегося профессора, который уверяет вас, что мозг не обладает способностью думать, что у вас нет органов восприятия, и вы должны слепо повиноваться всемогущей воле сверхъестественной силы: «общества». Это все один и тот же спектакль для одной и той же цели: низвести вас до уровня бесформенной массы, отрицающей верность своего сознания.
Однако все это нельзя сделать без вашего согласия. Раз вы позволили, вы заслуживаете этого.
Когда вы слушаете разглагольствования мистика о бессилии человеческого разума и начинаете сомневаться в своем сознании, а не в его и позволяете, чтобы ваше полуразумное состояние потрясали любым утверждением, решаете, что надежнее доверять его высшему знанию, в дураках оказываетесь вы оба: ваше согласие — единственный источник его уверенности. Сверхъестественная сила, которой мистик страшится, непознаваемый дух, которому он поклоняется, сознание, которое считает всемогущим, — ваши. Мистик — это человек, который отказывается от своего разума при первом столкновении с разумом других. Где-то в воспоминаниях своего детства, когда его понимание реальности сталкивалось с утверждениями других, с их произвольными распоряжениями и противоречивыми требованиями, он сдавался в таком низком страхе несамостоятельности, что отверг свою способность думать. При выборе между «Я знаю» и «Они говорят» он выбирал авторитет других, предпочитал подчиняться, а не понимать, верить, а не думать. Вера в сверхъестественное начинается с веры в превосходство других. Отказ человека принял форму ощущения, что он должен скрывать свое непонимание, что другие обладают каким-то таинственным знанием, которого лишен он один, что реальность — то, что они хотят из нее сделать какими-то средствами, которых он навеки лишен.
И с тех пор он, боящийся думать, остается во власти неопределенных чувств. Чувства становятся его единственным наставником, единственным остатком личного тождества. Он держится за них с неистовым инстинктом собственника, и мышление его посвящено лишь попытке скрыть от себя, что природой его чувств является ужас.
Когда мистик заявляет, что чувствует существование превосходящей разум силы, он действительно его чувствует, но эта сила — не всезнающий сверхдух Вселенной, это сознание любого прохожего, которому он уступил собственное. Мистиком движет стремление впечатлять, обманывать, льстить, вводить в заблуждение, использовать это всемогущее сознание других. «Они» — единственный его ключ к реальности, и он чувствует, что может существовать, только обуздывая их таинственную силу и вымогая их непостижимое согласие. «Они» — единственное его средство восприятия, и, как слепой, полагающийся на зрение собаки-поводыря, он чувствует, что должен держать их на привязи, чтобы жить. Контролировать сознание других становится его единственной страстью; жажда власти — это сорняк, растущий только на пустырях отвергнутого разума.
Каждый диктатор — мистик, и каждый мистик — потенциальный диктатор. Мистик жаждет от людей повиновения, а не согласия. Он хочет, чтобы люди подчиняли свое сознание его утверждениям, эдиктам, желаниям, прихотям, как его сознание подчинено их сознаниям. Он хочет влиять на людей посредством веры и силы и не находит удовлетворения в их согласии, если вынужден зарабатывать его посредством фактов и разума. Разум — враг, которого он страшится и вместе с тем считает ненадежным; разум для него — средство обмана; ему кажется, что люди обладают некоей более могущественной силой, чем разум. И только их беспричинная вера или вынужденное повиновение могут дать ему чувство безопасности, доказательство, что он обрел контроль над тем таинственным даром, которого у него нет. Он стремится приказывать, а не убеждать: убеждение требует назависимости и основывается на абсолюте объективной реальности. Он добивается власти над реальностью и средствами ее постижения, над разумом людей, способностью помещать свою волю между существованием и сознанием, словно согласясь фальсифицировать реальность по его указаниям, люди будут на самом деле создавать ее.
Как мистик — паразит в материи, который присваивает созданное другими богатство, точно так же он — паразит в духе, который крадет созданные другими идеи и опускается ниже уровня безумца, создающего собственное искажение реальности, до уровня паразита безумия, ищущего искажения, созданного другими.
Существует лишь одно состояние, соответствующее стремлению мистика к бесконечности, беспричинности, безликости, — смерть. Какие бы непонятные причины он не приписывал своим непередаваемым чувствам, тот, кто отвергает реальность, отвергает существование, и чувства, которые потом движут им, представляют собой ненависть ко всем ценностям человеческой жизни и страсть ко всему злу, уничтожающему ее. Мистик наслаждается зрелищем страдания, бедности, раболепства, ужаса: они дают ему ощущение торжества, доказательство крушения разумной реальности. Но никакой другой реальности не существует.
Чьему бы благу ни призывал служить мистик, будь то благо Бога или того бесплотного чудовища, которое именует «народом», какие бы идеалы ни провозглашал в терминах какой-то сверхъестественной важности, в сущности, в реальности, на земле его идеал есть смерть, его стремление — убивать, его единственное удовлетворение — мучить.
ebooksa