Атлант расправил плечи. Часть III

— Отлично знаешь. Ты понимал — все вы понимали, — что я откажусь. И толкнули меня в общественный капкан, где мой отказ станет для тебя серьезным скандалом, таким серьезным, что, по-твоему, я не посмею его вызвать. Ты рассчитывал, что я спасу ваши репутации и ваши головы. Я не стану их спасать.

— Но я обещал!

— А я нет.

— Но мы не можем отказать им. Неужели не понимаешь, что они связали нас по рукам и ногам? Что держат нас за горло? Неужели не понимаешь, что они могут устроить нам через железнодорожный пул или департамент по объединению, или мораторий на наши облигации?

— Я знала это еще два года назад.

Джеймс дрожал, в его ужасе было что-то непонятное, отчаянное, почти суеверное, несоразмерное с теми опасностями, о которых он говорил. Дагни внезапно поняла, что причина этого ужаса более серьезная, чем страх перед местью бюрократов, что это некое успокаивающее отождествление, которое кажется ему разумным и скрывает его подлинные мотивы. Поняла, что он хочет предотвратить панику не в стране, а в своей душе, что Чик Моррисон, Уэсли Моуч и прочие из этой команды грабителей нуждаются в ее поддержке не для того, чтобы успокоить своих жертв, а чтобы успокоиться самим. С немалым презрением — под стать масштабу картины — она подумала, до какого нравственного упадка пришлось дойти этим людям, чтобы опуститься до самообмана, чтобы вымогать одобрение у жертвы. И это люди, полагавшие, что способны подчинить себе весь мир!

— У нас нет выбора! — выкрикнул Джеймс. — Ни у кого нет никакого выбора!

— Уходи отсюда, — сказала она, голос ее был очень спокойным, негромким.

Что-то в ее интонации не понравилось Джеймсу настолько, что он не заставил просить себя дважды.

Дагни взглянула на Эдди: казалось, он пытается подавить очередной приступ отвращения, ставшего для него хроническим.

Через несколько секунд он спросил:

— Дагни, что с Квентином Дэниелсом? Ты летела за ним, так ведь?

— Да, — ответила она. — Он ушел.

— К разрушителю?

Это слово подействовало на нее, как удар. То было первое прикосновение внешнего мира к сияющему видению, с которым она не расставалась весь день, о котором нельзя было думать, можно было лишь ощущать его как источник силы. «Разрушитель», осознала она, было названием этого видения здесь, в их мире.

— Да, — с усилием ответила она, — к разрушителю.

Потом ухватилась за край стола, чтобы не пошатнуться, и сказала с легкой горькой улыбкой:

— Ну что ж, Эдди, давай посмотрим, что могут сделать для предотвращения крушений поездов два таких непрактичных человека, как мы.

Два часа спустя, когда Дагни сидела в одиночестве за столом, склонясь над бумагами, где не было ничего, кроме цифр, но они походили на фильм, показывающий всю историю железной дороги за последние четыре недели, раздался звонок и послышался голос секретарши:

— Мисс Таггерт, вас хочет видеть миссис Риарден.