Инфицированные

Перри наклонился как можно ближе к дверному косяку и заговорил — тихо, но достаточно отчетливо, чтобы его расслышали в квартире:

— Я не уйду. Я знаю, что с вами происходит, я знаю про Треугольники.

Дверь приоткрылась — натянулась дверная цепочка. Где-то в глубине квартиры звучала песня в исполнении Уитни Хьюстон «I’m Every Woman». В щели показалось круглое лицо — его можно было бы назвать симпатичным, если бы женщина хоть немного поспала в последние четыре или пять дней. Она выглядела одновременно злой, измученной и испуганной.

Как только Перри увидел ее, теплое, маслянистое ощущение почти затопило его сознание. Теперь он понял, что это физическое ощущение близости другого хозяина-носителя. Женщина еще не произнесла ни слова, но Перри уже знал, что она заражена.

— Кто вы? — спросила она.

От Перри не укрылся проблеск надежды в ее голосе — надежды, что незнакомец пришел спасти ее.

— Я живу здесь, — спокойно ответил он. — Меня зовут Перри. Впустите меня, и мы вместе подумаем, что делать дальше.

Через щель он мог видеть лишь часть ее лица, полосу шириной в два дюйма, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять: она не верит ему.

— Вас послало правительство? Вы из ФБР? — Ее слова источали страх.

Перри нахмурился.

— Послушайте, леди, я в той же ситуации, что и вы — у меня самого в теле Треугольники. Разве вы не чувствуете? Открывайте, пока кто-нибудь нас не увидел и не вызвал полицию.

Похоже, он попал прямо в яблочко. Женщина широко открыла глаза и с шумом втянула воздух. Дважды моргнула. Захлопнула дверь. Перри услышал, как она снимает цепочку. Дверь снова открылась. Женщина смотрела на него с надеждой.

Перри заскочил внутрь, оттолкнув хозяйку дома, захлопнул за собой дверь, торопливо набросил цепочку, закрыл задвижку и повернул собачку замка на круглой ручке. Он обернулся — в дюйме от его груди подрагивало лезвие огромного тесака.

Перри поднял руки вверх и медленно отстранился, пока не уперся спиной в дверь.

Ее глаза выдавали самые противоречивые чувства, но сильнее всего были страх и гнев. Одно неправильное слово — и этот нож окажется у него между ребрами. Женщина весила килограммов восемьдесят. Желтый халат в зеленый и голубой цветочек болтался на ней, как тряпка с чужого плеча, он был размера на четыре больше. До заражения она, видимо, весила килограммов сто, не меньше, однако диета под названием «Треугольник» сотворила с ней настоящие чудеса. На ногах леди красовались пушистые тапки с заячьими мордочками и ушами. Светлые волосы, стянутые в неопрятный хвостик на затылке, странно контрастировали с немолодым лицом, на котором застыла печать страха и отчаяния.

Перри значительно превосходил незнакомку ростом и весом, тем не менее рисковать не спешил. Еще в юности он отлично усвоил на игровом поле, что толстые люди — сильные люди. Избыточный вес компенсирует силу мускулов, а еще они бывают удивительно шустрыми и могут быстро ударить, схватить — или вогнать нож под сердце.

— Ради всего святого, леди, опустите нож!

— Откуда мне знать, что вы не работаете на правительство? Покажите документы! — Ее голос дрожал, и дрожало острие ножа.

— Да бросьте вы! — Перри чувствовал, как в груди вскипает злость. — Если бы я работал на правительство, разве оно направило бы меня на задание с документами? Подумайте головой! Знаете что, давайте я закатаю рукав — и вы сами все увидите!

Перри медленно поставил на пол рюкзак, страшно жалея о том, что закрыл верхний клапан, и теперь быстро выхватить собственный нож ему не удастся: женщина может запаниковать и просто зарезать его.