Он поднял их на уровень ее глаз — так, чтобы Лиз увидела на каждой ладони по четыре раны в форме полумесяца.
— Смотри, что ты сделала.
— Я тут ни при чем! Несчастный случай.
— Ошибаешься. Ты вечно что-то вытворяешь с собой!
— Мне не больно, раны неглубокие.
— Тебе никогда не приходило в голову, что ты могла сама оставить следы на шее?
Лиз была так ошарашена, что сначала даже не ответила.
— Поверить не могу, что ты…
— От чего больно?! — спросил Бобби, едва не взрываясь от ярости.
— А?
— От чего тебе больно, я хочу знать! Что ты не можешь забыть?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь!
— Ты сказала, отец что-то с ней делал! Ты боишься, что городу все известно. Когда Сюзан сбежала, тебе было тринадцать лет. В чем ты себя винишь?!
Лиз снова попыталась сжать кулаки, но Бобби крепко держал ее.
— Так, мне все это надоело, — сказал он.
— Что?
— Притворство! Я будто экзамен тебе сдаю и должен вечно догадываться, потому что ты, видите ли, не в состоянии ответить!
— Бобби, я тебе все рассказываю!
На его глаза навернулись слезы.
— Посмотри на свою руку! Поверить не могу, что ты сделала это.