Зазвонил телефон. Мурзик.
— Алло!
— Олег Иванович, я подумал и звоню сказать, что согласен.
— Хорошо, перечисляйте мне на счет две тысячи и я сегодня же отправлю документы на регистрацию сделки.
— Но вы говорили про полторы! — взвыл Мурзик.
— Вы слишком долго думали. Пять минут назад мне с ходу предложили тысячу восемьсот. Не согласны — я отдам эту кучу мусора другим.
— Я согласен, согласен! Сейчас же переведу деньги.
Еще через минуту браслет звякнул, уведомляя о прибытии перевода. Песцов ухмыльнулся:
— Ну хоть какая-то хорошая новость за сегодня!
Владимир Тимофеевич Мурзик вложил в покупку все свои средства до последней копейки. И когда в результате нашел лишь проржавевшую жестяную банку с почерневшими кружочками серебра, то был несказанно огорчен. Впрочем, Аргус ошибся в оценке. Отмыв и отчистив монеты, Мурзик выгодно распродал их коллекционерам. А то, что они «из того самого дома» добавило им цены. В итоге он не только вернул свои деньги, но и остался в немалом плюсе.
Поразмыслив, он восстановил дом, установил на нем мемориальную табличку и добился внесения его в число памятников национальной истории и культуры. С тех пор и до самой смерти он с комфортом жил в своем собственном доме, время от времени водя экскурсии. И этого ему вполне хватало для безбедного существования.
Глава 21
За неделю до бала Песцов вырвал четыре свободных часа между тренировкой в качалке и уроками танцев. Нужно было съездить в ателье на примерку фрака и заодно посетить свои новые владения.
— Милка, — спросил Олег, собираясь. — Ты ведь можешь удаляться от своего дома на расстояние до пяти километров?
— Ага. А в чем дело? — с подозрением ответила домовая.
— Не хочешь прогуляться в мой новый дом?
— А у тебя есть новый дом?
— Вот уже целую неделю, как есть, — вздохнул парень. — Надо хотя бы разок сходить, посмотреть. Вдруг там жить невозможно, и придется вкладывать все мои деньги, чтобы он хотя бы не рухнул?
— А откуда у тебя взялся дом? Тот, свой, ты сперва разрушил, а потом и вовсе продал.
— Император подарил.