— Я отдам приказание. Дворецкий, я приказываю выпинать этого человека из моего дома и запрещаю впускать в дальнейшем.
— Господин, это потребует много энергии, — неслышно для других предупредил хранитель.
— Ничего, я добавлю. К концу недели у тебя будет почти полный накопитель.
— В таком случае я готов исполнить приказание.
Капитан был донельзя удивлен, когда пожилой с виду дворецкий ухватил его за шиворот, с легкостью толкнул к двери и добавил ускорения пинком.
Когда крики и угрозы капитана затихли где-то внизу, Росомахин, утирая слёзы, сказал:
— Вы страшный противник, Олег Иванович. Это ж надо было придумать — выпинать!
Он еще хохотнул.
— Но у вас не будет проблем из-за этого?
— Никаких, — ответил Олег. — Вот господин майор свидетель. Вы ведь записали всю беседу?
— От начала и до конца. Думаю, Пастухов будет рад послушать.
— А со мной не поделитесь?
Император Петр Четвертый орал так, что в спальне младшего принца дребезжали стеклопакеты. Непутевый отпрыск скакал по комнате в чем мать родила, пытаясь увернуться от мощного ремня с кованной пряжкой. В углу застыла бледная как мел девчонка, прикрывая наготу наспех содранной с постели простыней. В конце концов молодость уступила опыту. Голова принца оказалась прочно зажатой меж батюшкиных коленей. Петр взмахнул было ремнем, но углядел ту самую девчонку.
— Чего стоишь? Брысь!
Та, не помня себя от страха, пулей выскочила в дверь вместе с простыней.
Император замахнулся и первый двуглавый лев с хлестким шлепком отпечатался на августейшей заднице.
— А-а-а-а!
Вопль шалопая разнесся по всему жилому крылу дворца.
— Это тебе за Росомахину!
— А-а-а-а!