Неизвестно, как доставал из сундучка предметы Аргус, но уважаемый эксперт воспользовался простой отмычкой. Вынул из кармана, вставил, повернул, нажал. Что-то хрустнуло, потом щелкнуло, заиграла музыка старого имперского гимна, и крышка ларца стала медленно открываться.
Все, даже сам Олег, затаили дыхание. Под серым ноябрьским небом среди пыли и грязного снега на пурпурном бархате лежали три совершенной красоты вещи: императорский скипетр, малая императорская корона и перстень.
Эксперты по очереди изучили каждый предмет.
— Они настоящие! — воскликнул один. — Настоящие! Сегодня Империя обрела утерянные драгоценности!
Второй же просто бережно прикасался к лежащим в ларце реликвиям кончиками пальцев и по его морщинистым щекам текли слёзы радости.
А полицейские сирены завывали уже где-то совсем рядом.
О том, что в его городе произошло нечто из ряда вон выходящее, Алексей Орлов узнал от секретаря. Тот связался с шефом по селектору и осторожно подсказал: Алексей Евгеньевич, включите, пожалуйста, местные новости. Вам нужно непременно это увидеть.
Телевизор в кабинете Орлова, конечно, был. Но включался редко, лишь когда случалась особая в нем нужда. Вот, например, как сейчас.
Камера показывала какие-то развалины где-то на задворках, смутно узнаваемую молоденькую журналистку и этого мерзавца Песцова. Парень выглядел откровенно плохо: грязный, в каком-то рванье, с исцарапанным лицом. Рядом с ним стояли два незнакомых старика, а перед ними — ларец. И в этом ларце…
Орлов сразу опознал утраченные регалии императорского дома. Нажал кнопку селектора:
— Машину к подъезду!
Поднялся и, на ходу надевая пальто направился к выходу. Телевизор остался у него за спиной, поэтому он не увидел, как люди в форме имперской безопасности извлекают из-под обломков сильно раненых, но вполне живых людей в тактической броне без опознавательных знаков. Их тут же освобождали от амуниции и в сопровождении врачей и охраны грузили в специально подогнанные броневики.
Впрочем, он всё равно опоздал. К тому времени, как лимузин мэра добрался до нужного места, Ларец с сокровищем был аккуратно погружен в очередной броневик вместе с Песцовым и экспертами и кортеж имперской безопасности, оглушая прохожих воем сирен, умчался в императорский дворец.
Глава 16
Безопасники мучали Олега часа три, не меньше. Хорошо еще, лампой в глаза не светили. Он охрип от бесконечных ответов на одни и те же вопросы. Когда повторы пошли на третий круг, Песцов начал злиться. Не так, совсем не так он представлял себе итог своей хитроумной комбинации. По его задумке, он должен был быть дорогим гостем, героем, триумфатором, а вместо этого сидит на железной табуретке перед железным столом и как попка раз за разом говорит одно и то же. Злость нарастала по мере продолжения допросов. Наконец, озверевши вконец, заявил:
— Хватит! Ни слова больше не скажу!
И замолчал.
Разумеется, безопасников это не устроило. Они принялись играть в свои любимые психологические игры. Злые следователи кричали и грозили, добрые уговаривали и предлагали. И, в конце концов достали окончательно.
Песцов, напрочь умотанный, голодный, грязный, весь покрытый синяками и ссадинами, пожелал отгородиться от мира. За какую-то секунду прямо на той же табуретке принял позу лотоса, возложил руки на колени, соединил пальцы в мудру концентрации, закрыл глаза и представил, как вокруг него создается матовый белый кокон. Как это должно было сделаться, он не знал, просто захотел и представил. И в этот момент из ядра по пронзавшим всё его тело тысячам мельчайших магических капилляров наружу устремилась мана, на глазах изумленных следователей формируя вокруг Олега туманное облако. Облако уплотнялось, становилось ярче и, в конце концов, сбежавшиеся в допросную безопасники увидели стоящее на железном табурете большое белое яйцо.
Старший следователь, старательно игравший роль злого, плюхнулся на свой стул и вытер ладонью мгновенно вспотевший лоб. Воображение живо нарисовало картинку того, как он, лишившись званий и выслуги, отправляется допрашивать белых медведей куда-нибудь за северный полярный круг.