— Зато я могу. Где пацан?
— В допросной, господин полковник.
— Вы что, до сих пор его допрашиваете? Пять часов подряд? Он что, особо опасный преступник? Я что говорил? Попытаться убедить его добровольно сотрудничать с имперской безопасностью. И ключевые слова здесь «убедить» и «добровольно».
— Никак нет, господин полковник. После нескольких кругов допроса первой степени, как полагается по инструкции, он… как бы это сказать… закапсулировался.
— Что?
— Вот, посмотрите сами.
Майор протянул начальнику планшет.
— Вот дерьмо! — не сдержался полковник. — Майор, марш к себе и пиши подробный отчет, к нему приложишь протоколы допроса. Я иду к генералу. Если он за эти твои художества меня снимет, полетим вместе. Все ясно?
— Так точно, господин полковник.
Генерал глядел на планшет, понимая, что его карьера сейчас висит на тоненьком волоске. На десятидюймовом экране было хоршо видно стоящее посреди допросной на маленьком железном табурете здоровенное яйцо молочно-белого цвета. Стояло и, что характерно, не падало. Как могут достать человека следователи Овечкина он прекрасно знал. И отдавал поручение Пастухову во время первичного опроса деликатно прощупать возможность вербовки гимназиста. Понятно, что подчиненные чуток перестараются, доказывая своё служебное рвение. Но такого результата не ожидал никак. Между тем, император вот уже дважды интересовался, где же находится тот человек, который вернул нации и его роду навсегда, казалось бы, утерянные реликвии. До третьего раза доводить нельзя. Это — гарантированная отставка. Что ж, придется идти сдаваться. Говорят, повинную голову меч не сечет. Авось, не врут.
— Ваше императорское величество!
Генерал Пастухов склонил голову и щелкнул каблуками. Обычно Петру Михайловичу Львову нравился этот старомодный кунштюк, но нынче он его просто не заметил.
— Ну, что можешь сказать?
— Государь, мои подчиненные… э-э-э… несколько перестарались, выспрашивая у Песцова детали обретения им того самого дома и, как следствие, малого императорского комплекта.
— И что же наделали твои костоломы?
В голосе императора прозвучал практически натуральный львиный рык. Пастухов побледнел и даже чуть отшатнулся. Среди придворных чинов ходило немало историй то том, как вызвавшие гнев государя чиновники выползали после высочайшего разноса буквально на четвереньках, источая при этом весьма неаппетитные ароматы.
— Государь, даже пальцем не тронули! Все строго в рамках первой степени.
— Знаю я вашу первую степень! Нормального человека после неё смело можно в психушку отправлять для лечения нервов. Так сколько часов твои заплечники мальчишку прессовали?
— И двух часов не прошло.
— А с момента доставки его в ИСБ прошло уже часов пять. И где он находился всё это время?