— Как здорово, что вы об этом вспомнили! — громко обрадовалась я. — Жду вас завтра вечером у себя, когда там у вас работа заканчивается. И послезавтра. А на субботу день вообще не занимайте: сперва будем лоскутные одеяла шить, а потом сарай в старинном стиле строить. Вместе поможем Родине!
Тётя начала возмущённо открывать и закрывать рот — молча.
— А если вы мне сейчас скажете, что всё это делать не умеете, то не переживайте, я вас научу, — заверила её я. — В конце концов, вы же коммунистка и не должны бояться трудностей.
Вячеслав Егорыч гулко захохотал:
— Что, Евгения Семёновна, каково?
— Вы погодите смеяться, — попросила я. — Дело серьёзное.
— Конечно, серьёзное, — всё ещё улыбаясь, кивнул председатель.
— Если уж мы впрягаемся в глобальный процесс, я могу обещать, что концепт проекта в первом чтении будет готов к пятнице, — дяденька удивлённо приподнял брови. — Теперь мне хотелось бы знать: какими ресурсами мы в ближайшей перспективе можем располагать, и кто будет нашим, так скажем, связным в структуре городского и, наверное, районного исполкома? Ведь, насколько я понимаю, наша юннатская станция территориально принадлежит не городу, а прилежащему Иркутскому району? Или у вас финансы пойдут по линии Управления культуры? Так вот, хотелось бы, чтобы человек был не зашоренный, мобильный и способный осознать рабочие процессы, не пытаясь втянуть коллектив станции в мартышкин труд, который никому кроме этого куратора не будет интересен.
Евгения Семёновна гневно раздула ноздри и повернулась к председателю, изо всех сил меня не замечая:
— Я даже не знаю, Вячеслав Егорович. От горшка два вершка, а туда же. Какие-то претензии…
Я слегка разозлилась:
— Если вам нужны были отписки и показуха, зачем вы вообще нас пригласили? Мы занимаемся только реальными делами.
Вячеслав Егорыч смотрел поочерёдно то на меня, то на эту даму, и выражение лица у него было странное. И тут, волшебным образом, открылась дверь и какая-то девушка сказала:
— Евгения Семёновна, там из дворца пионеров приехали, и комсомольцы ждут, день защиты детей согласовать надо…
— Иду! — демонстративно поднялась мадам. — И вы, Вячеслав Егорыч, заканчивали бы здесь…
— Я вас понял, Евгения Семёновна. Сейчас отпущу девочку.
От торжествующего цоканья каблуков меня спасла только ковровая дорожка. Дверь тоже закрылась, как полагается двери в начальственный кабинет — неторопливо и приглушённо.
Я откинулась на спинку стула:
— С ней работать не будем.
Вячеслав Егорыч хмыкнул:
ebooksa