— Ну а меня это к чему обязывает? Почему я-то обязан считать, что мой сын — еврей?
— Как?!
— А так. Я на своей земле, у себя дома! Почему для меня обязательны порядки национальных меньшинств?
В трубке нарастал странный звук — что-то вроде перекрученного кошачьего воя, но только выл котяра размером с бенгальского тигра. Володя швырнул трубку на рычаги.
Был и второй номер телефона… Патологически вежливый женский голос.
— Здравствуйте. По какому вы вопросу?
— По поводу похищения своего сына.
— Ваш сын пропал в Израиле?
— Простите, об этом я буду говорить с консулом.
Короткая возня на том конце.
— Консул Васильев слушает.
— У телефона Скоров Владимир, из Петербурга. Моя жена собирается с сыном в Израиль. Сыну двенадцать лет. Поездка у них гостевая, но у меня есть сильные подозрения, что жена возвращаться не хочет. Что мне делать, если сын захочет обратно, а жена и родственники жены захотят его оставить в Израиле против моей воли?
— Вашего сына нельзя вывезти из страны, если вы не дадите документа. Вы это знаете?
— Да. Я дал разрешение на определенный срок.
— Разумеется, вы даете разрешение на определенный срок. Так и пишется — на столько-то дней. А если разрешение дается на эмиграцию — это совсем другой документ, по другой форме.
— На эмиграцию я разрешения никогда не дам. Но что делать, если ребенка не захотят отправить обратно?
— Не зарекайтесь насчет эмиграции. Вот свалится какой-нибудь современный Бела Кун, и рады будете, что есть куда ребенка отправить. А по поводу вашей проблемы… Если ребенка не возвратят, это будет серьезное преступление. В Израиле мало кто пойдет на преступление, тут люди иначе воспитаны.
— Речь идет о выходцах из России, господин консул. Что делать, если ребенка не захотят вернуть? Срок истечет, а мать не захочет его вернуть в Россию?
— Как «что»?! Подавайте жалобу! В Международный суд, в Гаагу.
— И как ее будут рассматривать?
ebooksa