Второй конфликт предсказуемо разгорелся со Швецией, которая достаточно странно, если посмотреть на ее положение на карте, продолжала упорствовать в желании воевать против Наполеона. В сердцах шведов пеплом Клааса стучал кусок Померании – последнего их владения на континенте – который Наполеон ничтоже сумняшеся откусил в пользу своего собранного из кусков монстра – Рейнского союза. В этом я их с одной стороны понимал, но с другой… Политика, как известно, это искусство возможного, и не признавая потерю небольшой части территории, можно было легко потерять многое. Если не вообще все.
Зато от известного мне эталона значительно отличались события на Дунае. Прибытие туда дополнительных пятидесяти тысяч русских солдат вместе с толковым командующим, способным обозреть ситуацию в целом, причем не только в военном, но и в политическом плане, мгновенно изменило расстановку сил.
Кутузов, в отличие от Михельсона, больше метавшегося между многочисленными дунайскими крепостями, чем действительно пытался переломить ход войны в свою пользу, сразу обозначал движение на юг в сторону Константинополя, вынудив турок пойти на генеральное сражение, в ходе которого 28 ноября недалеко от Бургаса и разбил 60-тысячную армию Ибрагим Хилми-паши. Дорога на Константинополь была открыта, однако тут в дело вступили тайные механизмы дипломатии – не знаю точно, с какой стороны на него надавили: из Лондона или из Парижа, а может с обеих сторон – однако Александру пришлось начать с османами переговоры о мире, коий и был заключен в начале 1808 года.
В итоге Россия от этой победы мало что получила – очередной кусок земли на Кавказе, очередной кусок земли в Европе – но самое главное то, что Стамбул забрать не удалось, и Османское государство продолжило существовать, а значит это была не последняя русско-турецкая война.
Я смотрел на стоящего передо мной офицера и не мог сдержать своего скепсиса. Интуиция прожившего не один десяток лет в двух временах человека буквально вопила, что полагаться на него нельзя. При этом нельзя было не отдать должное обаятельности этого персонажа: едва войдя в комнату, он буквально озарил присутствующих широкой улыбкой, что с другой стороны не удивительно: при любых раскладах вернуться из заштатного Нейшлота в столицу – перемена приятная.
Бросил взгляд направо – там сидел Воронцов – Семен Романович тоже выглядел не слишком воодушевленным. Ну что ж, приходится работать с тем материалом, который нет. Очень жаль, но полка профессиональных разведчиков у меня не было, поэтому, воленс-ноленс, будем обходиться этим.
- Присаживайтесь Федор Иванович. Разговор у нас с вами будет долгий и не простой.
Молодой мужчина, которому не было еще и тридцати лет, и которого уже к этому возрасту изрядно помотало по свету, все с той же «искренней» улыбкой обаятельного мерзавца аккуратно присел на стул. Обо мне к этому времени в столице уже ходила целая куча разных слухов и естественно мой собеседник не мог не быть в курсе хотя бы части из них.
- Как вам нынешнее место службы? Устраивает? Как вы видите свое будущее Федор Иванович?
- Дыра-с преизряднейшая, ваше императорское высочество, - с легким смешком ответил Толстой. Мне почему-то пришло в голову, что этот персонаж вероятно, отлично подошел бы на роль поручика Ржевского. Такой же бабник, повеса и кутила. Разве что именно мерзавцем героя анекдотов никогда не выставляли, а вот именно этот представитель рода Толстых явно был именно тем человеком, от которого вы бы предпочли держаться подальше. – Все отдал бы, только что бы оттуда выбраться.
- Это хорошо, - именно на такой ответ я и надеялся. – Вот именно это «все» мне от вас и потребуется… Впрочем, думаю, что вы в накладе тоже не останетесь. Учитывая авантюрный склад характера.
Про Толстого-Американца я читал еще в прошлой жизни. Помнил правда не много: что был такой авантюрист, который обманом совершил какое-то путешествие и был известен кучей других странных выходок. Впечатляющий достаточно образ для этого времени.
Случайно натолкнувшись на упоминание данного персонажа уже здесь, я потрудился навести о нем справки и, конечно, вот этот романтический ореол при ближайшем рассмотрении изрядно поугас. Толстой оказался достаточно неприятным типом: картежником, - причем нечестным, чего даже не сильно скрывал – соблазнителем, лжецом и дуэлянтом, отправившим на тот свет не одного бедолагу. В другой ситуации, я бы постарался с таким человеком дел не иметь, вот только для задуманной операции, нужен были именно подобный тип, способный с легкостью обменять свои принципы на дензнаки и возможность их с шиком потратить.
- Рад стараться, ваше императорское высочество, - по-военному ответил Толстой.
- Вот возьмите, прочитайте и распишитесь, - я передал собеседнику пару скрепленных листов бумаги. Пока тот знакомился с написанным, я взял на руки потершегося о ногу местного кота, неизвестно как пробравшегося в чайную комнату. Оказывается, знаменитые эрмитажные коты, жили тут чуть ли не со времен постройки здания. Усатый-хвостатый черепахового цвета тут же пристроился у меня на коленях и подставил загривок под почесушки.
- Что это? – Через пару минут удивленно переспросил авантюрист.
- Это договор на продажу души, - хмыкнул я. – Плата за возможность выбраться в свет из той дыры, в которую вас законопатили.
- Но я не понимаю… - обаятельная улыбка сползла с лица графа.
- Хорошо давайте по порядку.
Идея о необходимости ведения какой-никакой разведки на территории противника появилась у меня давно. Вот только осложнялось дело тем, что в кругах, которые обладают хоть какой-то полезной информацией вращаться могли исключительно дворяне, а подбить местного дворянина на «шпионское ремесло» дело было, мягко говоря, не простое. Тут и склад характера нужен соответствующий, и широта взглядов, и определенная моральна гибкость.