Генерал-майор Александр Владимирович Розен командир гвардейского лейб-кирасирского полка отвечал за силовую поддержку акции. Ему удалось перетянуть — где посулами, где шантажом, а где и подкупом — на свою сторону трех эскадронных командиров вместе с их бойцами, и как считали заговорщики, пятисот примерно человек им должно было хватить, чтобы в темпе вальса преодолеть несколько километров городской застройки и взять штурмом Зимний. Тем более, что — это меня всегда удивляло до последней крайности — особой охраны у императорских резиденций, кроме дежурной роты преображенцев, по сути, не было. Ну а генерал-губернатор столицы Балашов отвечал, чтобы по пути у кирасиров никто случайно не встретился и не сорвал дело.
Что же касается остальной гвардии, то ее невмешательство в случае поднятия шума должен был обеспечить брат Александра Владимировича — Григорий, командующий первой гвардейской бригадой в составе Преображенского и Семеновского полков. По моим сведениям, никого из своих подчиненных — или почти никого, тут все же трудно быть уверенным — он завербовать не сумел, но гарантировал, что полки при любом развитии событий останутся в казармах.
Ну а дальше все должно было быть совсем просто: кирасиры врываются в Зимний, под угрозой смерти заставляют подписать Александра отречение, одновременно с этим часть бойцов отправляется к Константину в Мраморный и ко мне в Михайловский, решая тем или иным способом вопрос со стоящими дальше по списку наследниками. Глядишь уже утром войска — за лояльность войск должен был отвечать Беннигсен, которого не совсем понятно за какие заслуги все эти годы держал при себе Александр, — будут присягать новому императору.
Для того, чтобы ни у кого не возникло потом сомнений в правомерности репрессий, а в том, что они должны последовать после неудачной попытки переворота, мы с Александром были согласны на все сто, решено было дать заговорщикам ворваться в Зимний и прихватывать их уже после того, как недобрые их намерения станут очевидны даже идиоту. Поэтому вечером перед часом «ч» из императорской резиденции были скрытно, так чтобы посторонний наблюдатель не сумел бы заметить подозрительного движения, все члены семьи и приближенные. Александр предлагал увести вообще всех, оставив заговорщикам пустой дворец, но тут я высказался против.
Во-первых, так можно сдуру и спалить нашу осведомлённость, все же прислуги во дворце было не мало, и незаметно вывести ее виделось задачкой, так сказать, со звездочкой. Во-вторых, как бы жестоко это не звучало, а несколько трупов невинных жертв заговора нам для последующего суда не помешает. Да жестоко, да цинично, но одно дело если заговорщики никого не убили — тут общественность может начать императора просить быть снисходительным — а другое дело, если в деле фигурируют трупы. Совсем по-другому дело выглядит.
Ну а в качестве крысоловов, которым предстояло ловить заговорщиков, я подтянул своих егерей — единственную часть которой мог доверять безоговорочно. Ну и плюсом тут шло умение воевать в непривычных условиях, устраивать засады и прочее.
Вечером 16 января все фигуры были расставлены, и я с полковником Авдеевым засел в одном из домов на другой стороне дворцовой площади там, где через несколько десятков лет будет стоять здание генштаба. Участвовать в деле непосредственно Александр мне запретил, поэтому оставалось только сидеть на командном пункте и наблюдать всю движуху со стороны.
В груди, надо признать, немного подрагивало, надпочечники щедрыми порциями впрыскивали адреналин в кровь. Переживал я, собственно, даже не за себя или там за жизнь Александра — о нашей безопасности мы позаботились заранее, — а вот все дело, которое мы готовили чуть ли не три года, провалить было бы крайне обидно.
По мостовой дворцовой площади, достаточно громко цокая подковами, проехал одинокий всадник, я аккуратно выглянул в окно и быстро окинул взглядом пространство внизу. Нет, это еще не наш фигурант, слишком рано. Я закрыл глаза и привалился спиной к стене — в комнате, чтобы не выдать наличие тут людей, был потушен свет, что создавало немного тревожную атмосферу — еще раз прокрутив в голове подробности всего происходящего.
Изначально ни о каком масштабном заговоре речь вообще не шла. Всю ситуацию я собирался использовать исключительно для тренировки Бекендорфа и его людей: моя карманная контрразведывательная служба уже насчитывала несколько десятков сотрудников и занимала отдельный угол Михайловского замка. Ну и для сбора компромата на отдельных чиновников, благо на каждого, кто из себя в стране хоть что-то представляет, уже было заведено личное дело, куда старательно подшивались все доступные сведения. Начиная от пристрастий в еде, выпивке и женщинах, заканчивая суммами, украденными из казны, тем более что за последнее тут можно было арестовывать каждого второго. После каждого первого. Приятно осознавать, что есть в нашей стране вечные ценности.
Так вот начал Толстой с моей подачи переписываться с целым рядом чиновников весьма и весьма высокого ранга, и выяснилась нехорошая тенденция растущего среди них недовольства императором. То тут, то там проскакивали слова поддержки «изгнанного» из России — и это при том, что тут в России Федор Иванович пользовался весьма специфической репутацией — дворянина и желание посетить его парижский салон. И даже более того: некоторые, еще до того, как началась война и по континенту можно было передвигаться относительно свободно, действительно заезжали в Париж и посещали мероприятия, устраиваемые Толстым. Как тут не задуматься о необходимости взять всю эту шушеру за тестикулы…
— Идут, — вырвал меня из воспоминаний громкий шепот Авдеева. Собственно, фигуры были уже давно расставлены, в отсутствии карманной радиосвязи, командовать отдельными группами бойцов все равно было невозможно, поэтому оставалось лишь наблюдать за происходящим со стороны.
С правого торца площади послышался шум, кто-то неразборчиво крикнул, звякнул металл и все стихло. Там располагался стационарный пост гвардейцев, который видимо и стал первой жертвой заговорщиков.
— Простите парни, — тихо пробормотал я. Гвардейцев жалко, но и убрать их оттуда было бы крайне подозрительно. Глядишь и обошлось все парой тумаков без лишнего кровопролития.
Еще через несколько десятков секунд на площадь перед дворцом высыпала толпа солдат — хотя полк был кирасирский, передвигались они на своих двоих — подсвечивающих себе путь факелами. Несмотря на то, что все происходило не просто в столице, а в самом ее сердце, с ночным освещением тут было практически никак.
— «Надо что ли какие-нибудь фонари установить, газовые хотя бы», — как обычно не к месту в голову начали лезть отвлеченные мысли.
Люди на площади меж тем особыми рефлексиями не страдали и сходу бросились непосредственно к дворцу. Видимо, какой-то план штурма у них все же был расписан, поскольку, часть бойцов начало обтекать немаленькое в общем-то здание с разных сторон, блокируя его от внешнего мира, а другая рванула прямо к парадному входу. Короткая заминка — тут тоже наличествовал пункт охраны — ночную тишину разрывает звук одиночного выстрела. То ли нервы у кого-то из нападавших не выдержали, то ли из преображенцев кто-то выполнил свой долг до конца, поднимая таким образом тревогу.
Боковым зрением заметил, как Авдеев неодобрительно покачал головой. Ну да, чисто сработать не получилось.
— А что, — приходит в голову интересная мысль, — может организовать специальную роту в твоем полку, на штурм зданий и бои в городе натасканную. Глядишь не раз еще случится необходимость засевших в домах вражин оттуда выколупывать. Опять же не всегда для этого можно красного петуха пускать, иногда это в собственном городе происходит.
— Пожалуй, хотя это не совсем наш профиль. Егерям особо в городах воевать несподручно, — пожал плечами полковник.