— Ники! — Я повернулся к брату, — успокойся.
— Хорошо, — я неожиданно для себя действительно выдохнул и решил не доводить до рукоприкладства. — Сделаем по-другому. У меня есть папка с собранными материалами на эту шваль. Казнокрадство, взятки, злоупотребления, незаконный перевод государственных крестьян в свои личные… Подозрительные сношения с представителями иностранных государств. Про мелочи не достойные главы Синода, типа прелюбодеяния и мужеложества, я даже и не говорю. Показания свидетелей, копии документов, образцы поддельных подписей, все есть. Вот такой толщины папка.
Я пальцами показал сантиметров десять. Приукрасил конечно.
— Кхм… Неожиданно, — такого развития событий Александр явно не ожидал. — Мужеложества?
Забавно, что казнокрадство и прочие, так сказать, должностные преступления брата совсем не удивили. Ну и откуда с таким отношением взяться честным чиновникам, спрашивается?
— Наш святоша оказывается — не такой уж и святоша, — я повернулся в Голицыну, который, поняв что допрыгался, сидел теперь белый как мел. Казалось, его сейчас натурально схватит кондратий. — Если пустить дело по закону — ссылка с конфискацией всего имущества. Как минимум. А может и виселица.
— Ну мы конечно рассмотрим, твои бумаги… — Начал было император, и в его голосе я совершенно не услышал готовности доводить дело неудачливого подчиненного до логичного конца.
— А если не пускать дело по закону, то можно просто в газетах пару статей опубликовать, — я посмотрел в глаза брату, дав понять, что отступать не собираюсь и просто так замести всю грязь под ковер не дам. — Посмотрим, как на это отреагирует высшее общество столицы.
Видимо Александр что-то увидел в моем взгляде, поэтому поспешил заверить меня.
— Обойдемся без газет. Своими силами разберемся, если то о чем ты говоришь — правда, — самодержец нахмурился и перевел взгляд на главу Синода. Бывшего уже, судя по всему. Тот сжался еще сильнее, хотя казалось бы, куда уж. — От ответственности в таком случае уйти не получится.
Естественно, с самого начала предполагая возможную конфронтацию с Голицыным, я начал собирать на него компромат, в чем мне по старой дружбе помог Бенкендорф. А несколько недель назад на встречу напросился Аракчеев и шепнул, что обер-прокурор — министр путей и средств сообщения того тоже не жаловал — готовит против меня выпад для упрочения своего места при вернувшемся из отпуска императоре. Ну и передал собственные документы, которые у него были на Голицына. В общем, к разговору я подошел не с пустыми руками.
— Как скажешь, твое императорское величество, — я пожал плечами, как бы принимая волю императора в этом вопросе.
— Я понял тебя, Николай, передай пожалуйста мне эту папку, я обязательно ознакомлюсь, — я кивнул, для того ее и собирал, — а пока можешь быть свободен.
Закончилось все для Александра Николаевича Голицына естественно не судом. Не было тут принято судить вельмож столь высокого ранга за такие мелочи как банальное казнокрадство. К сожалению. Обер-прокурора тихо сплавили в отставку и попросили удалиться из столицы. Следующие два десятилетия Голицын провел, проживая в основном в своем крымском поместье и никак на политику в столицах не влиял.
На его место в качестве обер-прокурора Синода был назначен князь Мещерский, который был ничем особо не выделяющимся чиновником без огромных амбиций предшественника. С Петром Сергеевичем мы отлично сработались. Он показал себя как человек максимально спокойный, уравновешенный и ориентированный на достижение реального результата. Не склонный впадать в религиозный экстаз и тонко чувствующий политический момент. Он оказал огромную помощь в развитии начального образования и за следующие десять лет при его непосредственном участии только начальных церковно-приходских школ было учреждено по всей империи более пяти тысяч штук. Мещерский впоследствии занимал данный пост до самого его упразднения и восстановления патриаршества.
Это бонусная глава выложенная по достижению 1500 лайков. Следующая на 2000
Глава 12
— За успехи в усмирении горцев, управлении Кавказской линией, выдающиеся достижения на ниве утверждения России на южных пределах, орденом святого Александра Невского первой степени награждается генерал от инфантерии, Алексей Петрович Ермолов! — Генерал в новеньком, только с иголочки мундире, сверкая и без того серьезнейшим «иконостасом», которым похвастаться мог сильно не каждый генерал в империи, строевым шагом вышел из линии награждаемых и чеканя шаг подошел к улыбающемуся императору. — Благодарю за службу!
— Рад стараться! — По-уставному ответил генерал, принимая из рук Александра орден и идущий к нему наградной лист.
Весна 1825 года ознаменовалась десятилетним юбилеем начала Кавказской войны если считать от времени назначения Ермолова в качестве командующего находящимися там войсками. За это время Алексей Петрович провел просто грандиозную работу показав, что если есть на то политическая воля, а также отсутствует постоянный недостаток в средствах, поставленные задачи могут решаться гораздо более оперативно, нежели это кажется на первый взгляд.