Я понимаю… И формальные причины у него есть — он как руководитель тоже несёт ответственность за свою аспирантку. И личные, естественно…
— А ведь решение имеется, и тебе оно известно, — переходит на шёпот, но легче мне не становится. Ненавижу, когда он говорит таким тоном.
— Владимир Андреевич, мы с вами уже обсуждали. Это неэтично, вы — мой руководитель, — жар заливает щёки, голос дрожит.
В последний год общаться с профессором мне стало совсем невмоготу.
— Ну так никто не заставляет ходить с транспарантами и на каждом углу кричать о наших отношениях, — как ни в чём не бывало продолжает свой проклятый шёпот.
Как в фильме ужасов…
— Скоро лето, отпуск, съездим куда-нибудь, отдохнём. Сына твоего с собой возьмём, если не с кем оставить. А в сентябре у тебя закончится срок учёбы — и формально ты перестанешь от меня зависеть…
— А потом — малая защита, — перебиваю его песню. — Затем несколько месяцев на оформление — и большая. Зачем искушать судьбу? Найдётся один кляузник — и проблем не оберёшься, — в который раз повторяю ему свои опасения.
Дело, конечно, не только в этом. Он — молодой перспективный учёный. Постоянно на грантах, с хорошим доходом. Ухожен, прекрасно сложён. Красив… Если бы не прозрачные глаза, то внешне был бы идеален. Но… Сердцу не прикажешь.
— И потом — вы женаты. Не дай бог кто-то узнает. Зачем вам неприятности? Да и на меня блюстители морали начнут собак спускать, особенно блюстительницы, которых у нас на факультете полно. Минимум половина членов комиссии по защите — женщины. Мне лишние проблемы ни к чему.
— Да что ты заладила? Мой брак — это пустая формальность! Я уже устал тебе повторять, что мы не живём с женой уже давным-давно. И кому какое дело, с кем я сплю?
У него дочери десять или одиннадцать лет. Даже если они разъехались с женой, общение в любом случае поддерживают. И вряд ли кто-то в курсе таких нюансов его личной жизни, наоборот, все убеждены, что он — примерный семьянин. А быть разлучницей, которая не только семью разбила, но и увела у дочери отца, — сомнительное удовольствие.
— Ну хочешь, я хоть завтра подам на развод? — хватает меня за руку и не отпускает, несмотря на мои попытки забрать ладонь.
Не сомневаюсь, что это — пустая уловка. Он хочет услышать от меня в ответ: “Так разведитесь!”. А потом будет шантажировать тем, что я сама просила его развестись. Не верю я в его порядочность и благие намерения. Да и в развод — тоже не слишком верю.
Но всё это ерунда. Главное — не хочу я с ним никаких отношений. Даже если бы не было ни жены, ни дочери. Но намёков и прямых отказов он не понимает. А идти на открытый конфликт — чревато. Он — не только мой руководитель, но и заведующий кафедрой. Одного его слова коллегам будет достаточно, чтобы зарубить меня на уровне кафедры и не выпустить на защиту.
И ещё, как назло, статья эта стоит космических денег, а Жорик в детском саду аквариум умудрился разбить, пришлось все сбережения выложить за него…
— Владимир Андреевич, я уже вам не раз говорила: у меня — сын. Он — непростой ребёнок, нет у меня сейчас возможности думать о чём-то, кроме Георгия, работы и диссертации.
— Вот, правильно! О диссертации как раз и надо думать. Если ты наконец снимешь корону и переедешь ко мне или хотя бы согласишься время от времени наведываться в гости, то статью я тебе устрою. И оплачу, и переговорю, с кем надо, чтобы ускорить публикацию. Можно сказать, звезду с неба достану. И на первом заседании в следующем учебном году заслушаем тебя, рекомендуем к защите. При благополучном исходе Новый год ты уже будешь встречать в статусе кандидата наук!
Звучит очень заманчиво, именно так, как я мечтала и как должно быть. Но перспектива стать его любовницей мне категорически претит. И ведь надо продержаться всего-то до защиты. И выйти, выползти на неё во что бы то ни стало… А потом — бежать из этого университета без оглядки. Благо, историю преподают сейчас везде.
Конечно, хотелось бы учить будущих историков, у которых глаза горят и жажда знаний зашкаливает. Но я лучше каких-нибудь химиков или программистов учить буду…
ebooksa