Вода отражала звезды.
Шел отлив, и длинные белые косяки мелей протянулись меж островками. Спина водяного коня, выступающая из воды, отливала мокрым блеском. Руки и ноги казались Фоме непривычно длинными, он путался в них.
Лодка скользнула к берегу.
— Ты здесь, о бард? — негромко позвал голос.
Фома помолчал с минуту, потом сказал:
— Да.
Две темные фигуры посторонились, давая ему уместиться на корме.
— Не прикасайтесь ко мне, уроды, — сказал Фома сквозь зубы.
— Мы и не прикасаемся к тебе, о бард, — ответил кэлпи, — ты сейчас запретен для нас. Весь остров запретен. Это место только для таких, как ты. Для бардов.
— Кто там был? — спросил Фома нерешительно.
Кэлпи молчали. Звездный свет обтекал зеленые лица, как вода.
— Кто она?
— Кто? — переспросил кэлпи.
— Она. Принцесса.
Кэлпи переглянулись. Фома вытянул шею, вглядываясь в их лица в ожидании ответа, но кэлпи молчали. Шест ударился о воду, звезды плясали на ней, разбиваясь на мелкие осколки.
— Там, на острове, — сказал Фома, — я был взрослым. Я был большим. Она сделала меня большим. Что она со мной сделала?
Кэлпи молчали.
— Я хочу домой, — сказал Фома. Он путался в своих руках и ногах, никак не мог уместиться на скамье. — Верните меня домой.
Кэлпи молчали.
— Ненавижу вас, жабы, — сказал Фома.