— Они просто животные, эти белорукие, — сказал Ингкел сокрушенно, — если такое делают с мертвыми.
— Нет, — покачал головой Фома, — они считают животными вас. А мертвое животное — просто мясо.
Он перегнулся через борт и опустил руку в воду. Ладонь ощутила слабое сопротивление, вода ударяла в нее, словно отрастила крохотный кулачок.
— Да, — сказал Балор, — начинается прилив.
Он сложил руку чашечкой и подул в нее. Кулачок стал сильнее толкаться в ладонь Фомы.
Ингкел перебрался к нему в лодку и отвязал конец. Теперь он удерживал привязь только рукой, подтянув лодку с мертвым Элатой поближе. Лодка сама собой стала разворачиваться носом к Территориям.
— Водяной конь, — позвал Ингкел нежно, — водяной конь! Возьми эту лодку на свою спину и донеси ее до середины мертвой воды. Дальше я пошлю ветер и прилив, прилив и ветер. Лодка станет сама приливом и ветром!
Он наклонился, высек искру и поджег фитиль. Язычок пламени резво побежал по веревке, выхватив из тьмы спокойное улыбающееся лицо Элаты.
— Пошел! — завизжал Ингкел.
И лодка рванулась вперед.
Она неслась, словно скутер, с мертвым на борту, со своим смертоносным грузом, она вдруг занялась огнем, и на вышке уже дали несколько бесполезных очередей — лодка неслась так быстро, что превратилась в размазанную огненную полосу.
Прыгайте, дураки, мысленно умолял Фома людей на смотровой площадке, прыгайте, разве вы не видите, сейчас оно рванет!
И рвануло. Лодка с мертвым Элатой ударилась в изножье башни и содрогнулась, и страшным эхом ей ответили плавни. Лодки кэлпи подпрыгнули на воде, по ивняку прошла волна горячего ветра. Столб огня ударил в небо, и огненные коконы мертвых раскачивались на веревках, разбрасывая маленькие шарики огня; они, шипя, падали в воду и гасли. Вышка затрещала, описала дугу в воздухе, но не упала, а так и застыла, накренившись к воде, и отражение ее расцвело пламенем. Пулемет крякнул и замолк.
— Какие похороны! — Балор ударил себя ладонями по коленям. — Какие дивные похороны!
— Мы и правда вернули себе достоинство, — задумчиво сказал Ингкел, — наше гнездо, одно из всех. О нас будут петь в Дельте. А теперь поворачиваем — и упаси нас водяной конь сбиться с проложенной тропы. Ты споешь об этом, маленький бард?
— Да, Ингкел, — сказал Фома, — я спою об этом…
— У нас замечательный бард. Нам повезло, мы будем воевать! — Балор повернулся на тростниковом настиле и протянул Фоме серебряный кубок.
Фома глотнул. Это было вино, легкое и молодое, оно слегка щипало язык.
— И мы наконец-то сможем жечь огни! Жечь наши веселые огни, не боясь, что нас найдут с воздуха.
— Вы никогда не сможете жечь огни, Балор. Люди не допустят этого. Они пошлют самолеты с Суши. Пошлют войска. Всю Дельту превратят в минное поле, как это было во время той войны.