Гарри Поттер и орден феникса

– Один человек не может столько всего чувствовать, он взорвется.

– Если у тебя полторы эмоции, это еще не значит, что и у остальных тоже, – съязвила Гермиона и снова взялась за перо.

– Но она первая начала, – сказал Гарри. – Я бы не стал… Она просто подошла и… А через секунду уже рыдала у меня на плече… Я не знал, что делать…

– А кто бы знал? – Самая мысль о подобной ситуации устрашила Рона.

– Нужно было ее пожалеть. – Гермиона озабоченно подняла глаза от пергамента. – Надеюсь, ты так и сделал?

– Ну, – Гарри обдало неприятным жаром, – я ее вроде как… похлопал по спине.

Было ясно видно, каких огромных усилий воли Гермионе стоит не закатывать глаза.

– Что же, это не худший вариант, – объявила она. – Ты будешь с ней встречаться?

– А куда я денусь? – ответил Гарри. – Д. А. ведь никто не отменял.

– Ты понял, что я имею в виду, – сказала Гермиона.

Гарри промолчал. Слова Гермионы открыли перед ним абсолютно новую и очень пугающую перспективу. Он попытался представить себе, как идет куда-то с Чо – в Хогсмед, например, – и должен пробыть с ней наедине несколько часов. Естественно, теперь, после того что произошло, она будет ждать приглашения… От этой мысли у Гарри скрутило живот.

– Не важно, – равнодушно произнесла Гермиона, возвращаясь к письму, – у тебя еще масса возможностей ее пригласить.

– А если он не хочет? – спросил Рон, необычайно проницательно наблюдавший за Гарри.

– Что за глупости, – рассеянно отмахнулась Гермиона, – она давным-давно ему нравится, правда, Гарри?

Он не ответил. Да, она давно ему нравилась, но, представляя себя с ней вдвоем, Гарри всегда видел, как Чо радуется жизни, а не безудержно рыдает у него на плече.

– А кому, собственно, предназначается этот роман? – спросил Рон у Гермионы, пытаясь прочесть, что написано на пергаменте, который давно уже стелился по полу. Гермиона поддернула письмо к себе, подальше от Рона.

– Виктору.

– Круму?

– А каких еще Викторов мы знаем?

Рон ничего не сказал, но насупился. Потом они минут двадцать сидели молча. Рон, фыркая от нетерпения и постоянно что-то вычеркивая, доделывал работу по превращениям; Гермиона, старательно водя пером, исписала весь пергамент, аккуратно скатала его и запечатала. Гарри смотрел в огонь, больше всего на свете желая, чтобы там появился Сириус и посоветовал, как вести себя с девочками. Но языки пламени лишь больше съеживались, и наконец красные жаркие угли превратились в золу. Оглядевшись, Гарри обнаружил, что они опять остались в общей гостиной одни.