– Гадди, пдошу дебя, – свирепо сказал из-под стола Невилл, убирая руки от лица. Нос, очевидно, был сломан, рот и подбородок залиты кровью. – Де оддавай ему!
За дверью раздался грохот. На пороге возник младенцеголовый Упивающийся Смертью, он орал и беспорядочно размахивал ручищами. Долохов глянул через плечо, и Гарри воспользовался ситуацией:
– ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС!
Долохов не успел блокировать заклятие и упал ничком на своего напарника. Теперь оба они были обездвижены. Младенцеголовый урод, слепо шатаясь, скрылся из виду.
– Гермиона, – затряс ее Гарри. – Гермиона, очнись…
– Что од с дей сдедад? – Невилл выполз из-под стола и встал на коленях рядом с Гермионой. Из стремительно распухающего носа ручьем лилась кровь.
– Не знаю…
Невилл схватился за запястье Гермионы:
– Эдо пульс, Гарри, эдо точно.
У Гарри даже голова закружилась от облегчения.
– Она жива?
– Да, дубаю, да.
Оба замолчали. Гарри внимательно вслушивался, не раздадутся ли опять шаги, но до него доносились только хныканье и метания младенцеголового Упивающегося Смертью в соседней комнате.
– Невилл, мы недалеко от выхода, – зашептал Гарри, – круглая комната рядом… если нам удастся найти нужную дверь и проскочить раньше, чем появятся Упивающиеся Смертью, ты сможешь дотащить Гермиону до лифта… найти кого-нибудь… и поднять тревогу…
– А ты что собидаешься дедать? – Невилл промокнул нос рукавом и, нахмурив лоб, поглядел на Гарри.
– Искать остальных, – ответил тот.
– Тодда я с добой, – объявил Невилл.
– Но Гермиона…
– Бы ее с собой бозьбеб, – решительно сказал Невилл. – Я подесу… у дебя дучше подучаедся ддаться…
Он встал, взял бесчувственную Гермиону за одну руку и посмотрел на Гарри. Тот поколебался, потом взял ее за другую руку и помог взвалить Невиллу на плечи.