Он вынырнул первый и застыл в воде. Серебряная гладь озера лениво дышала мягкими волнами. Саша заволновался. Сердце от переживания и задержки дыхания под водой грохотало в груди. Что с нею? Где она? Он же с самого начала говорил, что эта игра ему не по душе: взрослые люди, а забавляются, как дети неразумные!
— Виорика!
На зов вода ответила ленивым летним безмолвием и слабыми вздохами в камышах.
— Виорика!!!
Он кричал изо всех сил, коря себя пуще прежнего: как можно было поддаться на такую глупость? Еще утопленника не хватало!
Когда отчаяние достигло пика, и он собирался выскочить из воды и бежать за небольшой мысок, раньше укрывающий их от любопытных взглядов отдыхающей на пляже публики, бежать за спасателями, она появилась. Она восстала из воды! Именно восстала, а не вынырнула. Мягкая, теплая вода прозрачной ртутью стекала по ее телу, и от этого на солнце оно горело короткими нитями серебра, обнаженное до самых сокровенных женских тайн. Она подошла к нему. Ее тело играло молодостью, красотой, совершенством и безумным озорством — в любой момент сюда мог кто-нибудь зайти или заплыть!
Она подошла к нему, застывшему камнем от изумления, взяла его руки и положила их на свою грудь.
— Теперь клянись…
— Что? — Он с трудом приходил в себя.
— Хочу, чтобы ты поклялся.
— Что!? — едва не кричал он от возмущения. — Ты понимаешь, что делаешь?
Кажется, понимала. Ее лицо было не только серьезным, но и даже суровым. Она крепче сжала его запястья.
— Теперь клянись, — потребовала она.
— Я… я… я совершенно ничего не понимаю! Что происходит, Рика? Где твой купальник?
— Сняла, — с той же серьезностью ответила она.
— Так сейчас же одень! — Он уже паниковал.
— Не могу — он утонул.
— С ума сошла, — выдохнул он, готовый уйти под воду на три минуты… нет, на пять лет, но только прочь от стыда!
— Ты сошла с ума, — повторил он.
Она сильнее прижала его руки к своей груди.