Кровь

— Секретарь? — сделал он удивленное лицо, — нет, меня это не интересовало.

— Вот как? А мне известно, что дня три назад она попала к вам, и больше ее не видели.

— Странно. Мы беседовали с ней. Ничего интересного она не рассказала и ушла, — Евгений Дмитриевич решил идти напролом.

— Угу-угу, — как филин проухал Вице-премьер, покопался у себя в столе и достал видеокассету, после чего протянул ее Кольскому со словами: — посмотрите на досуге.

Евгений Дмитриевич отчего-то очень не хотел брать кассету, но отказаться от нее он не мог.

Прощался Витебский так же радушно, как и принимал. Легкая улыбка, твердое пожатие руки, вот только Кольскому было уже совсем неуютно рядом с новым шефом.

Выйдя из «Белого дома», он очень хотел поехать домой, но папка, в которой лежала кассета, не давала ему покоя. До дома было значительно дальше, чем до работы.

— В офис, — кинул он водителю.

Проходя через приемную, он даже не глянул на Верочку, сказав отрывисто:

— Никого! — прошел к себе и вставил кассету в видеомагнитофон.

Здесь было все: и эротика с Анжелой, и разговоры с ней, и… все, что происходило в кабинете за последние две недели. Сил, чтобы встать и исследовать свой кабинет на наличие видеокамеры, у Евгения Дмитриевича не было. Да и смысла в этом тоже не было никакого. Поздно.

«Чем же занималась служба безопасности? Ха-ха-ха, — нервно рассмеялся Евгений Дмитриевич, — так она и снимала это все. Господи, в каком же мире мы живем?!» — нашел он крайнего во всей этой истории.

Пока он смотрел кассету, в кабинете стемнело. Он подошел к окну, не включая света, и посмотрел на вечернюю Москву. Там все было по-прежнему, жизнь продолжалась: куда-то неслись машины, спешили люди.

«В конце концов, — подумал Евгений Дмитриевич, — я ведь делал все это не в своих интересах. Я же должен был защищать государственную тайну, а мои отношения с женщинами не должны никого волновать», — решил он и ему стало легче.

Внезапно он услышал, как за спиной открылась дверь в его кабинет. Кольский обернулся и обомлел. Перед ним стоял Евдокимов: совершенно бледный, лицо под цвет белой рубашки — но живой!

Евгений Дмитриевич замер, будто надеялся, что привидение его не заметит.

Дверь снова открылась, и вошла — цвет лица Кольского теперь мало чем отличался от лица вампира — вошла Анжела.

— Здравствуй, Женя, — произнес Николай Иванович.

— З-здравствуйте, — дрожащим голосом откликнулся хозяин кабинета.

— Как живешь?