Кровь

— Что же со мной сейчас происходит? — поинтересовался я.

— Вы приближаетесь к порогу этого мира, — ухмыльнулся Никодим, понимая, что я все равно не пойму, о чем он говорит. Но из вредности я не стал задавать ожидаемых им вопросов. Все происходящее по-прежнему было для меня запредельным. Зачем же задавать вопросы, на которые не можешь понять ответ.

— И вы можете управлять этим? — сделал я умное лицо, что не произвело никакого впечатления на моего собеседника.

— В большой степени, но не абсолютно.

— А как вы отделяете одну кровь от другой?

Тот изумленно смотрит на меня, будто впервые видит, настолько он шокирован ограниченностью моего ума, но соизволяет произнести:

— Нам не нужно ничего отделять. Вы же сдаете кровь не в цистерну.

— А как же машины, лабиринты?

Я понимаю, что мы мыслим разными категориями. Для него не существует тех вопросов, которые роятся в моей голове, легкие как рыженькие тараканчики.

— А-а, — доходит до него, — вот вы о чем. Так это далеко не главная часть потока. Чистая кровь поступает в охлажденном виде в отдельных упаковках, где уже присутствует сделанный вашими врачами ряд показателей.

Что-то искрит в моей голове и я спрашиваю, наконец, что-то умное:

— А как же в древности, когда доноров не было?

Но его и это не смущает:

— Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.

Я качаю головой.

— Что же дальше происходит с кровью?

— В других лабораториях, — он машет рукой в дальний конец зала, — производятся эксперименты по смешиванию крови. Там мы различными способами моделируем новую кровь, затем помещаем ее в аналогичный этому резервуар и смотрим на ее поведение.

— Но количество резервуаров должно быть бесконечно, — удивился я, — столько же, сколько вы создаете новой крови.

— Нет, из сотен тысяч экспериментов редко когда один считается успешным и по-настоящему новым. Все остальное можно прогнозировать с помощью простых расчетов, — объяснил Никодим.

— То есть поведение обычного человека и так можно просчитать, — догадался я.