— Осмелюсь заметить, — сказал Дийкстра, — что Редания не предлагает Ковиру нарушать пакты. Редания ни в коей мере не стремится заключить союз либо заполучить военную помощь Ковира против Нильфгаарда. Редания хотела бы… одолжить небольшую сумму, которую мы вернем…
— Мне известно, — прервал король, — как вы возвращаете. Но все это чисто академические рассуждения, ибо я не одолжу вам ни шелонга. А дурной казуистикой меня потчевать незачем, Дийкстра, поскольку она идет тебе, как волку слюнявчик. Есть у тебя какие-нибудь другие, более серьезные, умные и удачные аргументы?
— Нет.
— Твое счастье, — после недолгого молчания сказал Эстерад Тиссен, — что ты стал шпионом. В торговле б ты не преуспел.
Испокон веков у всех коронованных пар были раздельные опочивальни. Короли — с весьма различной регулярностью — посещали спальни королев, случалось и королевам наносить неожиданные визиты королям. Затем супруги расходились по собственным комнатам и ложам.
Монаршья чета Ковира и в этом отношении была исключением. Эстерад Тиссен и Зулейка всегда почивали вместе — в одной спальне, на одном гигантском ложе под огромным балдахином.
Перед тем как уснуть, Зулейка, нацепив очки, в которых стыдилась показываться подданным, обычно почитывала свою Хорошую Книгу. Эстерад Тиссен обычно болтал.
В ту ночь тоже все было как обычно. Эстерад натянул ночной колпак и взял в руки скипетр. Он обожал держать скипетр и поигрывать им, но не делал этого на людях, ибо опасался, как бы подданные не сочли его претенциозным.
— Знаешь, Зулейка, — болтал он, — преудивительнейшие меня последнее время посещают сны. Уж которую ночь кряду мне снится та ведьма, моя матушка. Встанет надо мной и долдонит: «Есть у меня жена для Танкреда, есть жена для Танкреда». И показывает симпатичную, но очень уж юную девочку. И знаешь, Зулейка, что это за девочка? Цири, внучка Калантэ. Ты помнишь Калантэ, Зулейка?
— Помню, супруг мой.
— Цири, — продолжал Эстерад, поигрывая скипетром, — это та, на которой якобы хочет жениться Эмгыр вар Эмрейс. Странный марьяж, поразительный… Так каким же, черт побери, образом она может стать женой Танкреда?
— Танкреду, — голос у Зулейки немного изменился, как всегда, когда она говорила о сыне, — не помешала бы жена. Может, остепенится…
— Возможно, — вздохнул Эстерад. — Хоть сомневаюсь, но возможно… Во всяком случае, супружество дает какой-то шанс. Хм-м-м… Интересно! Цири… Ковир и Цинтра… Устье Яруги! Недурно звучит, недурно. Удачный был бы союз… Удачное родство… Однако если эту малышку присмотрел для себя Эмгыр… Только вот чего ради именно она является мне в снах? И почему, черт побери, мне вообще снится такая ересь? Во время Эквинокция, помнишь, когда я тебя тоже разбудил… Бр-р-р, какой же это был кошмар, чертовски рад, что не могу вспомнить подробностей… Хм-м-м… А может, призвать какого-нибудь астролога? Ворожея? Медиума?
— Сейчас в Лан Эксетере пребывает госпожа Шеала де Танкарвилль.
— Нет, — поморщился король. — Этой чародейки я не хочу. Она слишком уж мудра. У меня под боком вырастает вторая Филиппа Эйльхарт. Мудрых баб слишком влечет аромат власти, их нельзя раззадоривать ласками и доверием.
— Ты, дорогой супруг, как всегда, прав.
— Хм-м-м… Но эти сны…
— Хорошая Книга, — Зулейка перелистнула несколько страниц, — говорит, что, когда человек засыпает, боги открывают ему уши и говорят к нему… А вот пророк Лебеда учит, что, видя сон, видишь либо великую мудрость, либо великую глупость… Искусство состоит в том, чтобы распознать, что именно.
— Женитьбу Танкреда на возможной невесте Эмгыра вряд ли можно считать великой мудростью! — вздохнул Эстерад. — А если уж говорить о мудрости, то я б хотел, чтобы таковая снизошла на меня во сне. Речь о деле, с которым сюда прибыл Дийкстра. Очень сложное дело. Потому что, видишь ли, дражайшая моя Зулейка, рассудок не позволяет мне ликовать, когда Нильфгаард безостановочно прет на север и в любой момент может занять Новиград, ибо из Новиграда все, в том числе и наш нейтралитет, выглядит иначе, нежели с дальнего юга. Так что хорошо было бы, если б Редания и Темерия остановили натиск Нильфгаарда и прогнали агрессора вновь за Яругу. Но будет ли хорошо, ежели они сделают это за наши деньги? Ты слушаешь меня, о любимая супруга?
— Я слушаю тебя, любезный супруг мой.