- Какая тема, доктор Картер? - по привычке говорит стажёр, и тут же заливается краской, словно он в школе на уроке и не выучил того, что задал учитель.
Картера многие до сих пор называют доктором - он сведущ в лекарствах и снадобьях, к нему обращаются за советом, если заболел ребёнок или когда самая важная в жизни проблема - какое притирание или крем предпочесть. Говорят, он даже умеет варить приворотное зелье, но досужие болтуны могут сколько угодно чесать свои языки. Короче говоря, к нему обращаются по любому поводу, если таковой обнаруживается. А, как показывает жизнь, повод обратиться к специалисту такого рода находится постоянно.
- Семья, - просто отвечает Гаспар. - Семейные ценности. Разве вы бы не подставили собственную голову за любого из членов вашей Семьи? Разве не отдали бы за них свою жизнь, представься вам такая возможность?
- Ну... это другое дело, - помолчав, говорит Монфор.
- То есть вы проводите границу: мы - плохие, вы - хорошие, так, мистер Монфор? Как на шахматной доске - имеются чёрные и белые, - и ничего кроме? - в лоб спрашивает Картер. - И прошу вас, не расценивайте мой вопрос, как насмешку. Да, тут вы гость или пленник - считайте, как хотите, - но я отнюдь не собираюсь ставить на вас жуткие эксперименты, посему можете изъясняться свободно.
- Просто... я бы не хотел говорить об этом, - произносит Эдвард, косясь на меня.
- Что ж, мудро, - констатирует Гаспар. - Это обнадёживает.
Картер знает всех нас, начиная с рождения. Кроме того, он знает все сплетни, слухи, а также то, что из них на самом деле враньё, а что нет. Некоторые говорят, что он знает вообще всё на свете. Сомневаюсь насчёт всего, но что большую часть - полагаю, да.
Мальчишка побоялся задеть меня этим. Посчитал бестактностью напомнить о том, что случилось. Я видела, как он смотрит на меня с тех пор. Сначала откровенное непонимание, а потом - целая гамма чувств, за которыми я не успеваю следить. И я решаю выяснить это.
- Так чему ты так удивился, Монфор? - спрашиваю я, когда Картер уходит. Он молчит. - Ты думаешь, если у меня на плече выжжено утгардское клеймо, которое должно было опозорить меня на всю жизнь, то это что-то меняет, и для меня не важна моя Семья?
- Не в этом дело, - теряется он.
- А в чём тогда?
- Я не думал, что вы можете любить, - говорит он прямо.
- Слово "семья" равнозначно слову "любовь", - отвечаю я. - В самом широком понимании. Или ты думал, что я должна любить себя, бриллианты, конфеты и прочую чушь - и всё это называть словом "любовь"? Семейные ценности - один из основных приоритетов, ты должен это знать. Ведь ты же не родился в подворотне или хлеву, как грязный полукровка, забывший о своих корнях. Мы, в отличие от них, ветвь на древе. У нас, в отличие от них, есть кодекс чести, и наше слово всегда стоит дороже жизни.
- Но... тогда я не понимаю, как это состыкуется? Вас подвергли изощрённой пытке, такой, что лежите, и вид у вас - будто под поезд попали. Ваш муж... - он осекается.
- Договаривай, Эдвард, - мягко говорю я.
- ...возможно, будет убит... Я не хотел этого говорить, - видно, что он чувствует себя так, словно это уже произошло, и именно он принёс мне дурные вести. - Вы же сами попросили...
- И что?
- Тогда почему так? Почему вы признаёте над собой кого-то... такого? - уточняет он.
И я начинаю рассказывать. Про ледяное Межзеркалье, и что ты чувствуешь, когда понимаешь, что позор - уже одно то, что к тебе посмели прикоснуться полукровые выблядки. Когда впереди - только этот позор и мысль о том, что ты лучше умрёшь, но не подчинишься членам Внутреннего Круга, Семьи которых и вполовину не так знатны, как твоя. Потому что ты любишь свой мир таким, какой он есть и не хочешь в нём хоть что-то менять. Ты воспитана в традициях, которым не одна тысяча лет и в этих же традициях хочешь воспитать своих потомков, прежде всего по той причине, что тебе это нравится. Есть "мы", и есть "они". И ты раздираешь себе руку ногтями в тщетной попытке вернуть прошлое и ночами беззвучно плачешь от бессильной ярости. И, конечно, когда появляется могущественный и достаточно влиятельный человек твоего круга, предлагающий власть и месть, ты соглашаешься на что угодно, произнося слова Клятвы, лишающей тебя права принадлежать себе до конца жизни, но дающей надежду на отмщение.
ebooksa