По ту сторону стаи

   Чёртово Межзеркалье. "Приговаривается к пожизненному заключению". Я вспоминаю тяжесть цепей в суде и то, как они врезаются мне в руки, множество лиц, слившихся в одно, гул голосов, переходящий в рёв шторма под стенами крепости Утгард. Вы гордились бы мной, дедушка. Я верну то, что должна. Я сделаю всё, чтобы стать прежней и засыпать в СВОЕЙ комнате, под присмотром СВОЕЙ выдрессированной горничной, как когда-то засыпала под присмотром кормилицы в накрахмаленном чепце, не рискуя в любую секунду попасть в схлопывающуюся парализующую ловушку, расставленную для меня каким-нибудь недоношенным "покойником"-полукровкой. И я буду идти до конца.

   Тёмные ели парковой аллеи. Маленькая вересковая пустошь между скалистых утёсов. Проклятые хлопья снега, беззвучно покрывающие руины усадьбы. С тех пор я ненавижу снег. Рухнувшая опёка владетеля и кровь тех свиней, которые пришли покопаться в едва остывших угольях. Вы хорошо учили меня, дедушка, и эти свиньи нашли лишь свою смерть, когда я утопила их в собственном поганом дерьме. И буду топить, пока жива.

   Я смотрю на стажёра. Ему не понять. Быть может, только пока не понять.

   Эдвард потерянно сидит и смотрит в окно. Конечно, он ненавидит Лену Легран. Всю жизнь ненавидел. Он вспоминает, что почувствовал, когда в пансионе увидел в утренней газете её портрет - она тогда была признана виновной и осуждена на пожизненную ссылку в Межзеркалье. И, тем не менее, в чём-то она права. И она готова принять его вызов, если он потребует... как это говорится... сатисфакции. Что ж, так и будет.

   И вдруг Эдвард спохватывается. Он вспоминает, где находится и что происходит. В самом деле, они ведь не на Трафальгар-сквер встретились и не у кого-нибудь в гостях. Кругом враги. Может быть, это ловушка или предлог... - Эдвард сам себя обрывает. Он хочет додумать: "чтобы меня убить", но понимает, что это глупо. Хотели бы - убили бы давным-давно.

   Эдвард не дурак и догадывается, что он им зачем-то нужен. Но вот зачем? Если бы он был, например, своим другом Джеймсом Райтом, то было бы ясно, что его просто хотят перетянуть на другую сторону. К слову сказать, когда-то, до войны, Джеймс ненавидел, когда с ним заговаривали на тему пастухов, волков, стяга из звериной шкуры и прочего, не веря в "эти байки" ни на йоту. Ещё бы: заполучить Райта было бы не шуткой. Тем более что всё это оказалось правдой - так мало ли, на что ещё способен человек с такой судьбой? Не говоря уже о том, что глава Сектора - не рядовая фигура. Но какую ценность представляет именно он, Эдвард Монфор, он не понимает. Обладающий весьма и весьма посредственными способностями младший стажёр Сектора, который иной раз и шагу ступить не может, чтобы не напортачить - зачем он этому новому хозяину, кем бы тот ни был?

   Эдвард задумывается. Сколько он не перебирает - видит только недостатки, а не достоинства. Ну, если не считать, конечно, того, что в его семье всё-таки не было полукровок, как бы хорошо к ним не относились. И то, что его фамилия, как ни крути, произносится всё-таки "де Монфор" а не просто "Монфор" и восходит к Меровингам. Но, сколько Эдвард себя помнит, в его жизни это не играло никакой роли. Возможно, учись он в какой-нибудь крутой закрытой школе, всё было бы иначе. Эдвард усмехается. Он - и в крутой школе, особенно с их доходом! Нелепица, да и только! К тому же с его характером он бы там и недели не протянул.

   Эдвард вспоминает о родителях, и внутри у него, где-то глубоко-глубоко, начинает ворочаться червячок сомнения.

   Этот червячок появился тогда, когда Эдвард закончил свою обычную, ничем не примечательную школу и пришёл в Сектор. Он встречался со многими людьми и замечал иногда, что некоторые как-то странно смотрят на него, а некоторые так и вовсе откровенно мрачнеют, узнав его фамилию. Если бы все эти люди были преступниками, он бы не удивился. Но многие из них работали в самом Секторе, многие в канцелярии Круга, некоторые были просто добропорядочными гражданами, и червячок всё рос и рос и периодически просыпался, напоминая о себе. А потом Эдвард узнал кое-какие подробности о жизни Симона и Элис Монфор, точнее, об их работе, и понял с совершенной ясностью: он не хочет быть таким, каким его всегда мечтала видеть тётя, уронив вязание на колени и вытирая текущие из-под очков слёзы. Он не хочет быть похожим на своего отца.

   Тогда ему стало страшно. Он никому ничего не сказал и первый раз в жизни напился до беспамятства. Потом, обругав себя слабаком и безвольным негодяем, он загнал эту мысль как можно глубже на задворки подсознания. И вот сейчас она выползла снова, разбуженная резкими словами Лены Легран.

   Конечно, были и люди, для которых Симон и Элис являлись героями. Одним из них был мистер Дориш.

   Но беда в том, что Эдвард не хотел быть похожим и на мистера Дориша.

   И ещё он не хотел, чтобы Дориш, он сам, или кто-то ещё когда-нибудь сделали что-нибудь, похожее на то, что он уже видел, Ядвиге Близзард.

   Новый сюзерен стоит перед окном и смотрит на летящий снег - белые хлопья кружат, верно, надо всей Британией, которая совсем скоро будет у его ног. Дверь только что закрылась за Леной Легран, и он обдумывает то, что она рассказала ему о Монфоре.

   Неспроста так сложились звёзды, что первым ближе к нему оказался именно он. Значит, всё-таки неспроста. Ну, что ж, тогда и будем начинать с него.

   Что там предложила ему Легран? Принять его вызов? Хорошо, так тому и быть.

   Монфор очутился тут по чистой случайности. Как всегда, стечение обстоятельств, ведущих к неожиданному итогу. К тому же он чуть не потерял двух своих людей.

   Новый хозяин усмехается. Не так давно он и представить не мог, что будет говорить о "чистильщиках" "свои люди". До тех пор, пока сила не проснулась и не начала сама диктовать условия игры. И тогда стало понятно, что попросту глупо не воспользоваться теми, кто обязал себя подчиняться этой силе до смерти. И кто станет подчиняться с удовольствием, с улыбкой на устах выполняя его волю, не боясь запачкать руки в крови и дерьме.

   Поместья вернутся к законным владельцам, золото окажется в руках тех, кто привык к тяжести набитых кошельков.

   Близзард нужна ему. Так же, как и Легран, и все остальные. Опытные исполнители с большим потенциалом, развращённые властью и вседозволенностью - и одновременно преданные слуги, знающие своё место - место цепных псов у калитки. Костяк будущего государства. Лучшие представители родовой знати. Они ему необходимы.