Она считала, что это было глупо, что она согласилась с ним, но сняла ее. Вода, которая капала с краев — чистая дождевая вода, не загрязненная драугами. Прохладный воздух ударил в ее влажные волосы — влажные от пота, поняла она — и она задрожала.
Майкл был недалеко. Шейн был с ним, почти там; она могла видеть борьбу в нем, когда он улыбнулся.
— Хорошо двигалась, — сказал он.
— Спасибо, сказала она. — Это было мое самое лучшее грязное ползание. — ее сердце сжалось от того, каким бледным он казался, каким шатким.
Майкл, казалось, знал это, потому что вмешался с обычным подшучиванием, чтобы переключить внимание с Шейна.
— Я соглашусь. Ты бросила тот порошок как девочка, однако.
Она направилась к своей внутренней Еве.
— Что это означает? Ужасно? Потому что лучше не имей в виду это, или я могу обидеться.
Майкл улыбался, но он все еще выглядел напряженным. Был след испуга где-то в нем.
— Не заставляй нас делать это снова, — сказал он. — Не заставляй нас снова стоять там, пока ты рискуешь.
— Я в порядке, — сказала она. — И мы все собираемся быть в порядке. Разве ты не это сказал перед тем, как я пошла сюда?
— Да, — сказал Майкл. — Но я, типа как лгал.
— Я знаю, дурак.
Мирнин прочистил горло.
— Драуги, может, и ушли, но они, могут вернуться в любой момент. — он бросил осторожный взгляд на облака. — Нам нужен транспорт. Я, возможно, смогу починить машину, но…
— Не придется, — сказал Майкл и кивнул в сторону угла средней школы, где другая машина медленно выезжала из-за угла. Это была полицейская машина, гладкая и опасная, и в ней были две фигуры. У каждого был дробовик в открытом окне. Клэр удивилась, поняв, что это был Ричард Моррелл.
И Ханна Мосес за рулем.
Она остановила машину и вышла, хмуро глядя на них.
— Что, черт возьми, вы, дураки, тут делаете? — спросила она.
— Что привело вас? — спросил Шейн.