— Получу еще один? А на хрена он мне? — И снова получилось вполне искренне. — Я больше рад, что Дарина на поправку идет, что с ней все хорошо обошлось и что грабителей повязали.
— Не тщеславен, значит, — хмыкнул Лев Витаутович, сделав где-то в своей голове нужную пометку в моем досье.
С минуту мы молча пили кофе. Потом Витаутович плеснул коньяк в бокалы и принялся греть его ладонями. Но тягучие ножки он рассматривать не стал, потому я оценивал их украдкой. Я делал все точно так же, как он, и приготовился получать удовольствие, как Витаутович вдруг решил выявить во мне буржуйского шпиона, не иначе.
— Учись, Саня, коньяк с правильной закусью пить, — наставительно сказал Лев Витаутович. — А закусь называется «Николашка», слыхал?
Конечно слыхал! — хотелось мне ответить, но я просто мотнул головой, что по амплитуде легко могло сойти и за кивок. На мое счастье Витаутович, чертов эстет доморощенный, был занят тем, что замешал в блюдце молотый кофе с сахарной пудрой, обмакнул в него тонко нарезанный ломоть лимона и протянул мне. Серьезно? Размечтался, Саня, продегустировать легендарный коньяк. Но ты главное язык затяни куда поглубже и молчи, не отсвечивай.
— Говорят, традицию эту — коньяк закусывать лимоном, посыпанным сахаром, — заложил сам Николай Второй, последний российский император, — тоном профессора МГУ сообщил Лев Витаутович. — Мол, любил он с утра заложить за воротник, а чтобы дражайшая супруга не ругалась, заливал коньяк в чайник и под видом чая оприходовал. Ну и для достоверности легенды пил вприкуску с лимоном и сахаром. И гляди-ка — пошло в народ. Теперь даже в Политбюро товарищи так употребляют…
Моя душа кричала, что нельзя НЕЛЬЗЯ!!! Перебивать вкус восемнадцатилетнего коньяка цитрусовыми — за годы совместной жизни Алена искоренила эту дурную привычку. Но как мне объяснить, откуда советский юноша из глухомани знает такие тонкости?
Никогда Штирлиц не был столь близок к провалу. К счастью, Лев Витаутович не стал есть лимон прямо сразу, и вкус коньяка я почувствовать успел. Великолепный, надо отдать должное, вкус.
Но стоит ли имитировать радость от лимона, когда я считаю такой способ употребления коньяка варварским? Наверное, нет — только честность. Вероятно, фальшь в поведении Витаутович почувствует.
— Ну, как тебе?
Наблюдая за мной, Лев Витаутович покачал головой. Я похолодел. Неужели спалился? Но тренер расценил мою кислую рожу, слава богу, по-своему:
— Молод ты еще, Саня. Нечего продукт переводить.
Потому он налил себе еще, а мне — не стал. Выпил, заедая лимоном. Я чувствовал, что до главного — ради чего он меня пригласил — мы еще не дошли, хотя выглядело все безобидно: накануне важного турнира тренер пригласил накосячившего подопечного на профилактическую беседу с раздачей таких же профилактических звездюлей.
Видимо, мысли эти отразились у меня на лице, потому что Лев Витаутович, оставив рюмку, нахмурился:
— Чего напрягся, Александр?
— Да я не напрягся.
Прозвучало неубедительно.
— Ну-ну. Ладно, расскажи мне подробно, как вчера все прошло? С чего ты вообще в это ввязался? С кем дрался, как побеждал, с кем говорил после турнира, гражданин Нерушимый? — Тон посуровел, не хватало только света лампы в глаза.
— Деньги, Лев Витаутович. Мне нужны были деньги. Со мной в общаге парень живет, Константин, его еще Котом кличут. Вот он рассказывал, что участвовал в беспредельных боях и заработал пятьсот рублей просто за выход. Для меня это неплохие деньги. Поэтому решил поучаствовать.
— Чеботарь Константин Сергеевич, 1999 года рождения, — безэмоциональным голосом сказал Лев Витаутович. — Знаю такого. Приходил в «Динамо», бросил после второй тренировки. Удар не держит, дыхалки нет.
ebooksa