Оставалось сыграть какие-то полчаса. Преимущество выдающееся. Наши давят и не запыхались — силы есть. И вдруг — прорыв на нашу половину поля.
Ну, кто же так…
Ведь сказано было, сказано! И не раз!
Снова перехват, резкий пас вперед, снова вывалились… Только теперь хотя бы три в два. Ну, полегче. С другой стороны, они сейчас тупо лупить и не будут.
Пас направо — наш защитник, Думченко, смещается в сторону. Пас налево — резкий пас, как удар почти. А этот-то принял и шаг сделал вперед, и к нему катится наш Колесо. И тут же пас обратно, а их центровой не стоит, несется, топает… Вот как они это сделали? Пас — прямо в ногу.
— Я! — кричу своим, прыгая рыбкой вперед.
Вот мяч, вот мои руки, вот его ноги — тут не ошибиться, не схватить бутсу — будет пеналь… Есть! Вышиб! И сразу — удар в плечевой сустав, да такой, что искры со слезами из глаз. И рука отнялась.
Нападающий, продолжая движение, проталкивая мяч, тупо пнул мимо. А мимо мяча — это по мне, значит. И рука не слушается, болит, сука!
Превозмогая боль, я вскочил, показал парням на угловой, махнул всем, чтобы бегом возвращались. И сел в штрафной. Рука — не поднимается. И сразу гул в голове, жара… Невозможная жара! Попытался помахать руками, чтобы размять, «расхрустеть» плечо, приготовиться к угловому.
И упал. Ой… Крикнуть бы надо, а не могу. Шепчу:
— Тренер, замену!
Больно!
Откинулся на спину, смотрю в небо. Обидно, блин! Седьмой тур, только играть начали! Если бы кто-то умел считывать мои желания, то понял бы: больше всего я хочу, чтобы это был просто ушиб. Отрицание — первая стадия принятия неизбежного.
Судья повертел головой и разрешил выйти медикам. Набежали, попрыскали, лед приложили. Пощупали осторожно, не нажимая. Машут руками: замену давай! Наш запасной вратарь, Васенцов, засуетился — а кто бы был готов, когда столько матчей в запасе?
— Ушиб? — с надеждой спросил я у врача, попытался поднять руку, и в глазах потемнело от боли.
Димидко, который старался следить и за игрой и быть в курсе, что со мной, замер и вытянул шею, прислушиваясь.
— Не двигаться, — рявкнул медик. — Ишь, шустрый какой! Ушиб, ага. Как бы не оскольчатый перелом. — Он замах своим. — Носилки, носилки сюда!
Сан Саныча перекосило, он покачал головой и рванул на поле, крича:
— Что окоченели! Работаем, работаем!
Пока ко мне бежали медбратья с носилками, я отыскал места, где сидели Алена и Звягинцев, сфокусировался на них…