— Тут ничего пообещать не могу. Слишком высоки ставки. Слышала только, что затягивать процесс не станут, причем объединят несколько дел — головы в ведомствах полетят только так. Причем не из-за предательства, а по причине халатности и профнепригодности, из-за того, что много невиновных пострадало. Все вопросы?
— Вроде.
— Думай, по телефону, сам понимаешь, говорить о таком нельзя. Народ все узнает только во время суда.
— Все, — подытожил я. — Пойдем на допрос, может, быстро отстреляюсь и успею немного поиграть.
Быстро отстреляться не получилось. На допросе, который теперь напоминал ненавязчивую вежливую беседу, присутствовали четверо мужчин, трое в костюмах, один по форме. У меня спросили согласие, чтобы вести видео и аудиозапись, и плюс ко всему мои показания печатала секретарь, чтобы я расписался в протоколе.
Вопросы были не те, что задавала Семерка.
Как часто я контактировал с Шуйским? Что плохого он делал и что хорошего? Какие отношения у него были с Тирликасом? Поскольку знал я немного, двое в костюмах быстро потеряли ко мне интерес, и их сменил полковник в форме.
Этого интересовало, подвергался ли я насилию со стороны сотрудников КГБ, пытались ли они расследовать дело Шуйского, прислушивались ли к моему мнению. Я рассказал все, как есть: им нужно было быстро закрыть громкое дело и выслужиться, а сам думал, что вот сейчас все происходит именно так, как должно быть в идеале. Этот СССР точно с головы не гниет, а сбои идут именно на местах, что меня очень радовало.
Затем четвертый мужчина стал расспрашивать про Фарба.
Минут на пятнадцать обо мне будто бы забыли, а потом занялись деталями. Закончили без двадцати четыре. Со мной остался полковник в военной форме, Виталий Викторович Паньков. Или не военной — я это не изучал, а потому не могу так сразу сказать, какого ведомства форма. Полковник уселся напротив и сказал:
— Спасибо за сотрудничество, Александр. Вы понимаете, насколько важное дело мы расследуем, потому ваше присутствие на беседе может понадобится в любой момент. Огромная просьба: воздержитесь от поездок в ближайшие пять дней.
«Слава богине, — подумал я, — всего пять дней. Этот и следующий матчи будут дома».
— Рад помочь, — сказал я. — Но и у меня к вам будет огромная просьба. Шестнадцатого апреля у нас важный матч. Не могли бы вы не вызывать меня в этот день с семнадцати до двадцати ноль-ноль?
— Лично я приложу все усилия, — улыбнулся он. — Видел вашу игру. Талантливо. Впечатлен.
Мы пожали друг другу руки, и я направился к своему личному милицейскому такси. В принципе, к четырем я должен успеть в спорткомплекс.
Пока мы ехали, я еще раз проверил свой банковский счет: все еще заблокирован. Выругался. Скрепя сердце выставил на продажу свою машину, цену установил двести тысяч — на сто пятьдесят ниже рыночной.
Когда приехал, на ворота меня Саныч не поставил. Команды доиграли, причем Жека теперь был в основном составе, и мы отправились в тренерскую — слушать про игру наших грядущих соперников, «Кубани».
Вторую лигу мы рвали, как Тузик грелку, теперь же задачи усложнились, но я все равно был уверен, что «Титан» пробьется в вышку, только бы не мешали, по судам-допросам не таскали.
Глава 22. Теплое участие сильного богатого человека…
ebooksa