Я кивнул на написанный от руки график дежурств, где было всего восемь фамилий.
— Какие правила дежурств?
— Мыть хату, расписываться у ментов, следить за вещами, когда братва на прогулке, чтобы ничего не пропало. Но ты не вникай, это шныри батрачат…
Табаки смолк, напрягся, метнулся к двери, приник к ней ухом. Шарахнулся за секунду до того, как открылось раздаточное окно, на фене оно называется — кормило.
Мы с Борманом сместились к стене с расписанием, чтобы не загораживать проход.
— Борисов! — раздался зычный голос дежурного.
С верхней полки, то есть с пальмы, грузно спрыгнул низкорослый мужичок, косолапо протопал к окошку, показался дежурному, забрал письмо и, сияющий и помолодевший, поволок его в свое логово, затрещала разрываемая бумага.
— Марчук! — позвал вертухай.
Мелкий совсем юный парнишка, который спал на пальме надо мной, получил письмо и посылку, но вскрывать ее не стал, поставил на стол. Еще двое тоже отнесли посылки в общак. И лишь Анфиса единолично вскрыл «кабанчика» — от опущенных ничего брать нельзя.
Братва загудела, слетелась к столу.
— После обеда обычно свидания, малявы приносят… Хорошее время.
— Нерушимый! — крикнул дежурный. — На выход!
В коридоре меня обыскали, надели наручники и повели маршрутом, каким я раньше не ходил — по длинному коридору дальше, потом по лестнице вниз, по лестнице через череду карманов наверх, на третий этаж, больше напоминающий общежитие, чем место пребывания заключенных. На дверях — таблички с фамилиями и должностями. Ясно, тут администрация. Скорее всего, меня вызвали на допрос и будут прессовать, склонять к сотрудничеству.
Конечным пунктом маршрута оказалась дверь с табличкой: «Начальник оперативной части. Боровец И. И.»
Конвоир постучал, и, услышав: «Да» — открыл дверь, под руку завел меня внутрь. За столом, заваленным папками, восседал мужчина лет сорока пяти, пышными усами, да и в общем похожий на Розенбаума, в форме, с майорскими погонами. На стене над столом — как положено, портреты Ленина и Горского.
— Присаживайся, Александр, — проговорил он не здороваясь, уставился на конвойного, и тот удалился. — Меня зовут Иван Иванович.
Вздохнув, майор открыл папку, и на первом листе я увидел свою фотографию. Личное дело, значит. И уж вряд ли он пригласил меня, чтобы просто познакомиться.
— Эх, Александр, — покачал головой он и сплел пальцы в замок, а сам впился в меня взглядом, острым, как скальпель. — Спортсмен, отличный боец, вратарь так, наверное, лучший в Союзе, мы всей семьей за «Титан» болели. При других обстоятельствах я гордился бы знакомством.
— Теперь гордиться нечем, — не сдержал сарказма я. — Все, кто здесь оказался, лишаются права называться людьми, так ведь?
— Перестань. Вам еще не вынесли обвинение.
ebooksa