Розамунда снова пихнула меня локтем.
— Некоторые прямо напрашиваются на неприятности, — сказала она язвительно.
— Это только видимость, — отозвался я. — На самом деле, я напуган до смерти, мистер Карта. Честное слово. Я до сих пор принимаю вас всерьез.
Он отложил нож, и лицо его искривилось в улыбке. — Вы просто не привыкли к деревенским обычаям, вот и все.
— Вот и все, — повторил я, прислушиваясь к жадному чавканью Лема. — Как прекрасно, наверное, жить такой чистой, здоровой жизнью.
— Ну да, верно! — ухмыльнулся Джед. — Хеншейв, наша округа — хорошее место. Мы живем здесь с незапамятных времен. Конечно, соседи не часто навещают нас…
— Да неужели, — пробормотала Розамунда. Кажется, сдержанность начинает изменять ей.
— Да, у нас тут община старая. Давняя община. Мы живем своими обычаями со времен Революции, и легенды у нас свои есть. — Он посмотрел на говяжий бок, который висел рядом с ним на крюке. — Вот, скажем, рассказы о вампирах, хеншейвских вампирах. Да я уж вам говорил, верно?
— Верно, — сказал я, покачиваясь на каблуках. — Вы еще сказали, что в таких делах не замешаны.
— Но кое-кто замешан, — ухмыльнулся он. — Ну, я-то не верю всяким россказням о бледнолицых дьяволах в черных плащах, что пролезают в щелки и обращаются в летучих мышей. Я так считаю — вампиры должны меняться со временем, понимаете? Скажем так: наш, хеншейвский вампир не будет таким, как какой-нибудь заморский. Он может даже оказаться веселым парнем. — Карта хихикнул и покосился на нас. — Ставлю что угодно, если он ведет себя так же, как другие, никому и в голову не придет, кто он взаправду. И если захочет, останется таким, пока… — Карта опустил глаза на свои руки, узловатые от тяжелой работы, — … пока не умрет.
— Если хотите напугать нас… — начал я.
— Да я просто шучу. — Старик повернулся к говяжьему боку, висевшему на крюке. — Ерунда это все. Вы щас сказали, что проголодались. Хотите бифштекс?
Розамунда торопливо сказала. — Я передумала. Я вообще не ем мяса. — Она врала, но я поддержал свою жену.
Карта неприятно хохотнул. — Тогда может, выпьете чего-нибудь горяченького?
— Наверное.… Как насчет виски?
— Ну ясно! Эй, Лем! — крикнул старик. — Подай-ка мне бутылку крепкого, и побыстрей, а то щас возьмусь за тебя!
Мне сунули в руку две треснутых рюмки и покрытую паутиной бутылку дешевого бурбона. — Будьте как дома, — предложил Карта. — Где-нибудь тут наткнетесь на мою старуху. Ну и наговорит она вам! — Ему пришло в голову что-то смешное, и он захихикал с противным масляным хлюпаньем. — Она ведь дневник ведет! Я говорю ей, что не очень-то это осмотрительно, но если Рути уперлась на чем, ее не собьешь.
Мы вернулись в гостиную, уселись перед камином и стали вливать в себя бурбон. Рюмки были грязными, и мы пили прямо из горлышка. — Давненько мы так не сидели, — сказал я. — Помнишь, когда мы ездили в парк, прихватив бутылку…
Розамунда покачала головой, но на лице ее появилась странная задумчиво-нежная улыбка.
— Мы были тогда еще совсем дети, Чарли. Кажется, прошло столько…