Собрание сочинений. Американские рассказы и повести в жанре "ужаса" 20-50 годов

— Отдохнем немного.

— О нет, прочь отсюда! — настойчиво заговорил я. — Мне здесь не нравится.

Он беззвучно рассмеялся. — Ну почему же.… Это прекрасная поляна. Не хуже любого пиршественного зала моя поляна, и много раз я пировал на ней. Ха, ха, ха! Но посмотри, я покажу тебе танец. — И он начал скакать, то и дело запрокидывая голову и заливаясь беззвучным смехом. И я подумал: человек этот безумен.

Пока он исполнял свой странный танец, я осмотрелся. Дальше пути не было — дорога обрывалась на поляне.

— Довольно, — произнес я. — Уйдем отсюда. Разве ты не чуешь смрадный звериный дух, что навис над землей? Здесь находят свое убежище волки. Кто знает, возможно они окружили поляну и сейчас сжимают кольцо вокруг нас.

Он опустился на четвереньки, подпрыгнул выше моей головы и пошел на меня, делая странные скользящие движения.

— Этот танец называется Танец Волка, — произнес он, и волосы на моей голове встали дыбом.

— Не приближайся! — я отпрянул, и с пронзительным скрежещущим криком, эхом разнесшимся по всему лесу, он прыгнул на меня, но не тронул шпагу, что висела у него на поясе. Я успел до половины вытащить свой клинок, и тут он схватил меня за запястье и с бешеной силой рванул. Я увлек его за собой, мы вместе упали на землю. Высвободив руку, я сдернул с него маску. Крик ужаса сорвался с моих губ. На меня смотрели светящиеся глаза, освещенные лунным светом сверкнули огромные белые клыки. Я увидел морду волка.

Еще мгновение — и эти клыки скользнули по горлу. Длинные пальцы с волчьими когтями вырвали шпагу. Я бил кулаками по мерзкому полузвериному лицу, но зубы уже впились в плечо, а когти раздирали шею. И вот он опрокинул меня на спину. Все расплывалось перед глазами. Из последних сил я попытался оттолкнуть его. Рука бессильно упала, но пальцы сомкнулись на кинжале, что я держал за поясом и не мог достать раньше. Я нанес удар. Страшный пронзительный вопль. Я освободился и встал. У ног моих лежал оборотень.

Я склонился над ним, занес кинжал, но помедлил и взглянул на небо. Луна почти достигла зенита. Если я убью его, пока он сохраняет обличье человека, ужасный дух его будет вечно преследовать меня. Я сел рядом и замер в ожидании. Создание следило за мной горящими волчьими глазами. Длинные жилистые руки, казалось, съежились, странно изогнулись, на них выросла шерсть. Боясь потерять рассудок, я выхватил его шпагу и изрубил чудовище. Потом далеко отбросил клинок и пустился бежать через лес, подальше от этого места.

ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК

(The Dark Man)

Пронизывающий ветер подхватывал и кружил хлопья снега сверкающим вихрем. Прибой с ревом бил о скалистый берег, а далеко в океане протяжно стонали гигантские свинцовые волны. В это хмурое утро, в час, когда скупые лучи рассветного солнца осветили побережье Конахта, сюда, с трудом передвигая ноги, пришел рыбак, такой же суровый и нищий как земля, что вскормила его. Ноги его были обмотаны грубо выделанной кожей; тело едва покрывал кусок оленьей шкуры. Тяжело ступая, он шел вдоль берега, не обращая внимания на жестокий холод, словно и в самом деле был лохматым ободранным зверем, на которого походил. Внезапно он замер на месте. Завесу клубящегося снега и морских брызг разорвала человеческая фигура. Перед рыбаком стоял Турлох.

На голову выше коренастого рыбака, этот человек обладал статью и повадками воина. Трудно не задержать на нем взгляд — каждый, мужчина или женщина, увидев Турлоха, долго не отводил бы глаз. Ростом более шести футов, он казался худощавым; массивный, но пропорционально сложен. Могучий разворот плеч и широкая грудь. Длинноногий и крепкий, он соединял в себе силу быка с ловкостью и быстротой пантеры. Движения его, точные и слаженные, как неумолимо сжимающийся стальной капкан, отличались идеальной координацией, свойственной лишь лучшим бойцам. Турлох Дубх — Черный Турлох, некогда принадлежавший к клану О’Брайана. Черными были его волосы, а коже — смуглой. Из-под густых бровей сверкали горячим синим огнем глаза. Безбородое лицо сурово, как мрачные молчаливые горы, как полуночный океан. Он, как и рыбак, был сыном этой холодной северной страны.

Он носил простой открытый шлем без гребня или эмблемы. Тело до середины бедер надежно прикрывала плотно прилегающая стальная кольчуга черного цвета. Традиционная юбка под доспехами, которая доставала ему до колен, сделана из простой серой ткани. Ноги обмотаны полосами широкой грубой кожи, способной защитить от ударов меча, а сапоги изношены за годы дальних странствий.

Стройную талию охватывал широкий пояс, с него свисал кинжал в кожаных ножнах. На левую руку надет маленький круглый щит из дерева, покрытый кожей и твердый как железо, скрепленный стальными пластинами, с коротким острым выступом в центре. С запястья правой руки свисал боевой топор; он и приковал к себе взгляд рыбака.

Это оружие с трехфутовой рукояткой отличалось изящными линиями и казалось легким и маленьким по сравнению с чудовищными орудиями смерти норманнов. Но рыбак хорошо знал его силу: не прошло и трех лет с тех пор, как такие топоры искромсали в груды кровавого мяса отряды северных пришельцев, навеки покончив с властью язычников.

Оружие, как и его владелец, обладало своей неповторимой индивидуальностью. Рыбаку никогда не приходилось видеть подобного ему. С одной стороны лезвие, с другой — короткое трехгранное острие, и такое же сверху. Как и его хозяин, топор лишь с первого взгляда казался легким. Искусно выкованный, со слегка загнутой рукояткой, в руках опытного воина он разил врага насмерть с быстротой змеи и неотвратимо как смерть. Топор сделали лучшие оружейники Ирландии, а в те годы это значило — лучшие в мире. Рукоятка, вырезанная из сердцевины векового дуба, обожженная на огне и обитая сталью, была крепка как железный прут.

— Кто ты? — спросил рыбак с грубоватой прямотой северянина.

— А ты кто, чтобы спрашивать меня? — отозвался воин.