— Это точно.
Его решимость не уступала моей, только природа ее скорее всего была другая. Ну что ж, пусть держит в себе. Имеет право.
Мы уже прибрали мусс из папайи и причмокивали над остатками салями в шоколаде, когда по трактиру прокатился могучий женский голос:
— Джеральд! Лапочка!
Студень дернулся и пожух.
— Это мать, — прошипел он. — Веди себя прилично…
Изобразив идиотскую улыбку, он поднялся из-за стола.
— Мама! Зачем ты ходишь в такие места? Это же «Пиффин»!
Тьфу, ну и интонация! Откуда только взялась.
— А я тебя в окошко… М-м-м! М-м-м! В окошко тебя увидала!
Подошедшая тетка смачно расцеловала Студня в обе щеки. Смотрелась она, мягко говоря, экстравагантно: румяна, выпушки, пышный парик, похожий на торт-крокембуш. И запах — приторный, цветочный… Настоящие духи, магнолия или что-то в этом роде. Студень понуро стоял, окутанный удушливым облаком с головы до ног.
— Лапочка, я специально зашла, чтобы тебя порадовать. Представляешь, сегодня утром Фредди и Феликс взяли
— А? — тупо моргнул Студень.
Трактир замер. Все глаза не отрываясь смотрели на шумную пеструю женщину. Лишь один Студень не отрываясь смотрел на меня.
— Да что с тобой, в самом деле! — воскликнула тетка. — Они взяли приз! Желтые майки победителей! Лучшие клоуны дня! Ну не стой же как остолоп, лапочка! Радость-то какая!
— Мои братья… — выдавил Студень. — Близнецы… очень талантливые.
Я изо всех сил старался держать каменное лицо. Да-а, Студень! Теперь я знаю, как ты будешь выглядеть с черной накладной бородой, если тебе выбрить затылок и убрать мешки под глазами. Молоденький, резвенький. Исполненный надежд и омерзительного веселья… Надо держать лицо. Пусть сперва покажет, насколько ему небезразлично. Потом скопирую его реакцию. Самый безопасный путь.
— Но ведь любители не могут выиграть майки, — лепетал Студень. — Им даже не разрешается заходить…
Его мать поцокала языком:
— Я же тебе говорила: их продвинули!