Господство

— Это, наверное, влияние Кевина.

Где-то в отдалении, справа, Дион услышал высокий пронзительный звук, издаваемый звукоусилительной системой. Он посмотрел в том направлении и увидел группу музыкантов, одетых в странные костюмы. Они стояли на небольшой приподнятой платформе. Перед эстрадой собралось примерно тридцать человек публики.

Музыканты начали играть.

— Какой удивительный инструмент, — сказала Пенелопа. — Что ты думаешь о…

Дион сильно стиснул руку Пенелопы и застыл как вкопанный.

— Послушай! — вырвалось у нее. — Что ты делаешь?

И тогда он затанцевал, затем, смеясь, помчался вниз с холма голый, а женщины за ним вдогонку. Он вдыхал их мускусный запах, который смешивался с кислым запахом козлятины, он загорелся их готовностью, их возбужденностью. Он знал, что женщины собираются растерзать его на части, разорвать его плоть и пить его кровь, но это было как раз то, чего он желал, чего он жаждал, и он испытывал потрясающий экстаз, когда бежал от них, желая продлить это ощущение, желая смаковать каждый момент этой погони, прежде чем ощутит восхитительную боль от их ногтей и зубов, когда они начнут его убивать.

Он открыл глаза и посмотрел на небо, на лица людей над ним, и понял, что лежит на земле. Он чувствовал, как камешки слегка впились ему в спину.

— Дион.

Он увидел Пенелопу. Она встревоженно смотрела на него. Затем наклонилась и взяла его за руку.

— Ты меня слышишь?

— Что… — начал он, затем откашлялся и продолжил: — Что случилось?

— Не знаю. Ты вдруг упал, как будто потерял сознание или что-то в этом роде.

— Вызвать «скорую помощь»? — спросил кто-то из окружающих.

— Спасибо, не надо, — сказал Дион, садясь. — Все в порядке.

— Может быть, тебе все-таки следует показаться доктору? — предложила Пенелопа.

— Я чувствую себя прекрасно.

Он встал. Его слегка лихорадило, но он пытался этого не показывать. Обвел взглядом лица собравшихся и заставил себя улыбнуться.

— Все в порядке. Представление закончено. Деньги прошу кидать в шляпу.

Кое-кто из присутствующих усмехнулся, и толпа начала расходиться.