Господство

— И что, это единственное, что заставило вас так думать? Фамилия Диона?

— Не только. Ваша фамилия тоже. Аданем. Это «менада», прочитанная наоборот.

Пенелопа молчала. Такое ей просто в голову не приходило.

— Ну и что? — сказал Кевин.

— Все это явилось не вдруг. Подготовка шла столетия. — Холбрук сделал паузу. — Но не дремали и мы.

Кевин бросил беспокойный взгляд на Пенелопу.

— Мы?

Учитель выпрямился.

— Да, мы. Последователи Овидия. — Он гордо посмотрел на них. — Защитники рода человеческого от богов.

Кевин снова взглянул на Пенелопу, но ее глаза были прикованы к Холбруку.

— Наша цивилизация сформировалась в борьбе против вмешательства богов в человеческие дела. В Древней Греции в тот период, когда правили боги, жить было очень и очень неуютно. Они всегда насиловали наших женщин, играли с нами, забавлялись. Им было скучно, ведь они были бессмертны, вот боги и искали, чем бы развлечься. Мы же пытались положить этому конец.

— Бунт против богов, — сказал Кевин.

— Если хотите, да.

— А Овидий? Это тот самый Овидий?

— Да.

— Я считала, что он просто записывал мифы и тем самым сохранил их для потомков.

— Он был римским летописцем богов, но считал все это бессмыслицей. К тому времени уже несколько сотен лет люди протестовали против бесчинства богов, но протест этот, как бы теперь сказали, не был оформлен организационно. У движения не было лидера. А пренебрежительное отношение Овидия к богам, его утверждения, что мифы — это сказки, ничего общего не имеющие с действительно имевшими место событиями, заставили людей объединиться… Они назвали себя его последователями. Овидианцами, если хотите. Сам он в этом движении не участвовал, но дал толчок нашему делу.

Кевин посмотрел на учителя.

— Неужели среди этих богов нет ни одной симпатичной физиономии?

Холбрук подался вперед.