Господство

— Но может быть, удастся как-то разорвать цикл, — проговорил бог. — Это ведь новый мир. Я имею в виду для меня. Старые законы здесь не действуют. — Он снова улыбнулся. — Ты можешь меня возродить, тогда я никогда не умру.

Она покачала головой.

— Я возьму тебя…

— Это не поможет.

Он подошел к ним и поднял ее, приблизив к своему лицу. Пенелопа не сопротивлялась. Дионис держал ее долго и все смотрел в глаза, а затем коснулся ее груди своим огромным языком. Он был одновременно и шершавым, и слизистым, и клейким.

У нее вдруг появилась сила вырваться из его ручищ.

Его очень удивило, что она осмелилась попытаться это сделать и что ей это удалось. Пенелопа упала в грязь у его ног, но быстро вскочила на ноги.

— Я могу возродить остальных богов, Зевса, Гермеса и… любого. Но тебе я ничем помочь не могу.

— Нет, можешь, — выдохнул он горячо.

— Я не хочу делать этого.

— Ты должна. — В его лице поровну смешались гнев, решимость и похоть. — Я заставлю тебя сделать это.

Холбрук был прав. Эти существа не боги. Скорее всего монстры, но уж никак не боги.

«Но достаточно ли он ослабел, чтобы я могла с ним справиться?»

Она жалела, что выпила только половину бутылки. Надо бы полную. Диониса должны растерзать менады, поэтому шансы у нее, конечно, есть. Но…

А может быть, надо было дождаться, когда это сделают матери? В любом случае это их обязанность. А потом с ними справиться было бы, наверное, проще?

Но в данный момент рассуждать об этом слишком поздно. Задним умом каждый крепок. Конечно, все могло сложиться иначе, знай она прежде то, что знает сейчас. Назад хода нет — только вперед.

Она закрыла глаза и заставила себя сделать шаг навстречу ему, приказав себе стать разгневанной. Теперь она ощущала только гнев. В ней проснулась менада, и пришло время действовать. Действовать как менаде.

Пенелопа устремила руки к низу его живота.

Действовала она инстинктивно, ее рациональное мышление ушло куда-то вглубь, потонуло в тумане свирепости. Ее ногти коснулись его плоти, она вцепилась в нее и начала безумно рвать, чувствуя ободряющее тепло крови, слыша сладостные звуки боли. Обеими руками она сжала его гигантские гениталии и… была немедленно отброшена далеко назад, к одной из хижин. Пенелопа упала во взбаламученное грязное месиво и долго оставалась лежать, пока оно не стало снова гладким, как черное зеркало.

Ее отбросил Дионис. И Кевина тоже. Что с ним случилось, Пенелопа не знала.