Нежить

Шторм пронесся по верхушкам кокосовых пальм, с шумом, подобным звуку гигантской метлы, метущей остров. С черепичной крыши капала вода. Было всего пять вечера, но темнота казалась непроницаемой. Натан отправил на взлетно-посадочную полосу Бака и Пабло, вооруженных фонарями. Сам он надел пальто и шагал по балкону своих апартаментов до тех пор, пока рев приближавшегося «Гольфстрима» не загнал его внутрь. Натан уставился в темноту. Она казалась ему плотной, словно пудинг, и он по-настоящему испугался, когда увидел в отдалении пламя взрыва. Ронни (Мисс Октябрь трехлетней давности) попыталась обнять его, но он оттолкнул ее и выбежал из комнаты. Прошло немало времени и ливень успел смениться моросящим дождиком, прежде чем Натан вышел на улицу и впервые вдохнул запах крушения.

Бак и Пабло не возвращались. Прошла ночь, наступило утро. Натан не пошел искать парней. Он боялся, что они, возможно, ищут его. Он спрятал пистолет и ключи от своего джипа и ударил Ронни, когда та назвала его трусом. После этого она замолчала, и молчала долго, тогда он поиграл в великодушие. Он открыл стенной сейф, выдал ей в знак примирения приличную дозу и ушел.

Спустившись, Натан спрятал желтый блокнот в тот ящик стола, который открывал реже всего. Затем закрыл ящик тщательно, медленно, беззвучно.

Так это началось два дня назад на острове Граймза, и теперь живые передвигались бесшумно, прислушиваясь к шагам мертвых.

Пистолет был теплым, и Натан, перезаряжая его, пожалел, что как стрелок он недостоин этого прекрасного оружия. Он положил пистолет на туалетный столик и спустился вниз, пытаясь отогнать воспоминание об иссиня-красной массе, в которую превратился лоб Кары, когда один из его выстрелов — пятый или шестой — достиг цели.

Он не хотел помнить ее такой. Он хотел помнить Мисс Декабрь. Никаких выстрелов, лишь щелканье камеры Тедди. Никакой крови, лишь красная шапочка Санты. Эротичные красные чулки. И золотисто-бронзовая плоть.

Натан достал из-за стойки бара бутылку золотой текилы «Куэрво». Из всех сортов текилы владелец «Граймзгерлз» предпочитал «Чинако», но в ночь катастрофы он прикончил последнюю бутылку, так что теперь пришлось довольствоваться более дешевой маркой.

— Я видела, что ты сделал. — Ронни встала перед ним, как детектив из бульварных книжонок, и швырнула на стойку пистолет. На красном дереве появилась длинная уродливая царапина. — Ты бы лучше пригласил Кару выпить, облегчил бы жизнь бедной девочке. Это было чертовски грубое прощание, Нат.

Натан насыпал в бокал льда, избегая встречаться глазами с Ронни, чтобы не видеть ее фирменного испепеляющего взгляда. Но это ее не остановило.

— Она так соблазнительно выглядела, когда обожала тебя на расстоянии, с этими своими огромными голубыми глазами. Ты заметил, что она пыталась завивать волосы? — Ронни прищелкнула языком. — Поразительно, как небольшая сырость может испортить прекрасную прическу.

Натан ничего не ответил, он нарезал лайм, и Ронни хихикнула.

— Сильный и молчаливый, а? Ну давай, Нат, ведь это ты снес ей полголовы. Расскажи, что при этом чувствуешь.

Натан уставился на кончик носа Ронни, чтобы не смотреть ей в глаза. Когда-то она была осенним видением с волосами цвета опавшей листвы. Мисс Октябрь. У нее были тщательно отработанные раскованные манеры, кожа цвета бренди и огромные шоколадные глаза, которые заставляли каждого мужчину в Америке мечтать о холодных ночах. Но Натан слишком хорошо знал могущество этих осенних глаз — одним-единственным ледяным взглядом они могли заморозить человека.

Он сунул пистолет в карман. Нужно быть более осторожным и не оставлять оружие там, где она может добраться до него. Бывает, у кокаиновых наркоманов сносит крышу. Он налил в бокал «Куэрво» и опрокинул его, сделав вид, что во всем мире его заботит лишь качество выпивки. Затем рискнул и бросил быстрый взгляд в шоколадные глаза, уже подернутые желтоватой пленкой, которую даже Тедди Чинг не мог убрать с фотографий.

Ронни взяла салфетку и принялась обрывать уголки.

— Почему именно она? Почему ты пристрелил Кару, а не кого-нибудь еще?

— Потому что она первой подошла на расстояние выстрела. — Натан поболтал в бокале вилочкой для коктейлей в виде стилизованной «Граймзгерлз» — такие штучки были приклеены на последней странице каждого выпуска. — Это было отвратительно. Когда я взглянул Каре в глаза, у меня появилось ощущение, что она рада видеть меня. Рада! Тогда я поднял пистолет, и мне показалось, что она внезапно поняла…

Ронни разорвала салфетку на две, затем на четыре части.

— Они ничего не понимают, Нат. Они не могут думать.

— Они не похожи на тех чучел, которых показывают по телевизору, Ронни. Ты заметила, как она на меня смотрела? Иисусе, она на самом деле помахала мне сегодня. Я не говорю, что у них есть душа, но что-то такое там есть, и это мне не нравится.