Нежить

Пальцы Натана сомкнулись на пистолете. Он вспомнил пилота, разрывающего свою рубашку. Вспомнил, как тот схватил Ронни, вспомнил мгновенное замешательство в его мутных глазах, возбужденный блеск, появившийся после того, как он поддался жажде плоти. Конечно, сейчас Бак себя контролирует. Но что случится, если он окажется близко к своему боссу?

Натан поднял пистолет. Бак ухмыльнулся, не понимая. Натан взглянул на раны Бака, на нетронутую кружку пива, стоявшую перед ним. Старый Добрый Номер 66 не пил, не хотел жареного цыпленка. Возможно, он больше никогда не захочет жареного цыпленка. Возможно, он сам пока еще не понял этого, как не помнит, отчего умер.

— Бак, я хочу, чтобы ты вернулся обратно, к ним, — произнес Натан таким тоном, словно обращался к ребенку. — Понимаешь, соблазн — рискованная штука. Ты можешь потерять остатки разума.

— Босс, с вами все в порядке? Может, вам пойти прилечь, чтобы какое-то время не думать о Ронни? Может быть…

О, они неглупы. С каждой минутой становятся все хитрее.

— Тебе меня не одурачить, Бак. Можешь обманывать сам себя, но меня тебе не обмануть.

Натан прицелился, и Бак, подавшись назад, рухнул вместе со стулом. Первая пуля разнесла в клочья левое предплечье и расколола самодельную шину, но Бака это не остановило — спортсмен так просто не теряет свои инстинкты. Он вскочил на ноги, наклонил голову и понесся вперед через кухню.

Глаза его сверкали, но Натан был уверен, что это блеск смерти, а не жизни. Бак сделал Натану подножку, и они оба повалились на пол. Натан взмахнул пистолетом, и Бак не смог оттолкнуть его — левая рука была слишком серьезно повреждена. Он стал защищаться единственным доступным ему способом — впился в плечо Натана, сомкнул челюсти и рванул.

Натан завопил. Перед глазами замелькали белые точки.

Палец его нажал на курок.

Пуля разнесла череп Старого Доброго Номера 66.

Натан представлял это так.

В катастрофе все погибли мгновенно. Все. Открыв глаза, они обнаружили, что находятся на острове Граймза, там, где и должны были находиться, и решили, что выжили. Они пробирались сквозь девственный лес, через пляжи с коралловым песком, не встретив ничего, что искусило бы их, разбудило бы кошмарный голод.

Находясь на границе между смертью и воскресением, они в разной степени сохранили рассудок, но ими все-таки управляли инстинкты. Инстинктивно они не выходили на солнечный свет. Это было просто самосохранение — тропическое солнце могло ускорить разложение трупов. У всех зомби также был силен инстинкт пожирания живых людей, но лишь когда жертва появлялась непосредственно перед ними. Натан убедился в этом после встречи с пилотом и Баком. Он был уверен, что до тех пор, пока «пища» не показывалась и инстинкт утоления голода не брал верх, смерть на острове Граймза еще существовала как граница, отделяющая их от остальных зомби. О, они функционировали на разных уровнях, как он видел это на примере Кары Норт, пилота и Бака, но в некоторых случаях они вели себя точь-в-точь как живые.

Возможно, что-то такое в человеческой плоти, поглощенное ими, определяло перемену в поведении. Может быть, кровь. Или сам акт каннибализма. Натан не знал причины, да его это и не волновало.

Его укушенное плечо приобрело красно-пурпурный цвет и раздулось. С момента нападения Бака прошло пять дней, и Натан сам не знал, лучше ему или хуже. Просто на всякий случай он сделал себе укол антибиотиков, но не мог понять, помогло ли это.

Он не знал, жив ли он, мертв или находится где-то посредине.

Чтобы не запутаться, Натан записывал симптомы в желтом блокноте, который спрятал в ящике стола после крушения самолета. Многое его озадачивало. Сначала он хотел проконсультироваться у ученых или врачей, но его первая попытка связаться с материком оказалась неудачной, а потом он уже боялся звонить кому-либо. Его не привлекала мысль окончить свои дни в качестве подопытного кролика в какой-нибудь лаборатории и тем более не радовала перспектива зачистки острова Граймза отрядом спецназа.

Больше всего его беспокоило то, что сердце его все еще билось. Он не понимал, как это возможно, пока не вспомнил, что у Бака тоже билось сердце, когда он в него выстрелил. Натан чувствовал толчки в груди мертвеца, когда они катались по полу, и все же был уверен, что Бак — зомби. Глядя на свое укушенное плечо, вспоминая огонь, вспыхнувший в глазах охранника, когда тот напал, Натан все больше убеждался в этом. Были и другие симптомы.

Он не мог есть. Каждый вечер он готовил себе немного жареной курицы, несмотря на то что от запаха еды его тошнило, а от прикосновения к жирному мясу пробирала дрожь. Вчера вечером он заставил себя съесть две грудки и бедро и следующие пять часов провел на кухонном полу, съежившись в комок, пока наконец не поддался рвотным позывам. И он не мог пить — ни пепси, ни текилу. Текила была особенно отвратительна; она обжигала горло, отчего он долгое время чувствовал себя ужасно. Натан сосал кубики льда, но только затем, чтобы уменьшить боль в горле. И начал нюхать кокаин, привезенный для Ронни, но лишь потому, что боялся ложиться спать.