Нежить

Кортни подвинула лист к моей тарелке и с наслаждением принялась за свой торт.

Я развернул бумагу.

— Но ведь это перевод без повышения.

— Зато неограниченные возможности для продвижения, — ответила она с полным ртом. — Если ты хорошо себя покажешь.

— Хм…

Я проверил обещаемый социальный пакет — он полностью соответствовал тому, что я имел сейчас. И моя теперешняя зарплата, с точностью до доллара; не иначе как мисс Соффнер хотела показать свою осведомленность. Предложение также включало право на приобретение акций компании.

— Странные условия для перевода.

И снова эта улыбка, словно акулий плавник в мутных водах.

— Я знала, что тебе понравится. Мы составили предложение по максимуму, потому что нам нужно получить твой ответ в короткие сроки, лучше всего сегодня. В крайнем случае завтра. И без торгов. Нам необходимо оформить договор как можно скорее. Когда дело станет достоянием общественности, разразится буря. Мы собираемся поставить фундаменталистов и либералов перед свершившимся фактом.

— Господи, Кортни, что за чудовище ты собираешься запустить в мир на этот раз?

— Огромное. Больше, чем «Эппл». Больше, чем «Хоум Виртуал». Больше, чем «Хай-Вак-IV», — с наслаждением произнесла Кортни. — Ты когда-нибудь слышал о биологических лабораториях Кестлера?

Я отложил вилку.

— Лаборатории Кестлера? Вы решили торговать трупами в розницу?

— Я тебя умоляю. Посмертными биологическими человеческими ресурсами. — В ее легком тоне слышалась должная ирония. И все же мне показалось, что я также уловил небольшую неловкость касательно природы товара.

— Вы на них много не заработаете. — Я махнул рукой в сторону наших заботливых официантов. — Они составляют от силы два процента от годового дохода. Зомби — это предмет роскоши: прислуга, обслуживающий персонал реакторов, голливудские каскадеры, экзотические услуги, — (мы оба знали, что я имею в виду), — максимум несколько сотен в год. На них нет спроса. Слишком велико отвращение.

— Недавно произошел прорыв в технологиях. — Кортни подалась вперед. — Они научились устанавливать инфрасистемы и чипы управления и готовы предложить новый продукт по заводской цене не дороже новой малолитражки. Что намного выше рентабельности производственных рабочих. Посмотри на предложение с точки зрения обычного фабриканта. Он и так урезает все затраты, а оплата труда выжимает из него последние соки. Как еще ему конкурировать на сокращающемся потребительском рынке? А теперь представь, что он покупает наш пакет. — Она достала перьевую ручку и начала выписывать пункты на скатерти. — Никаких компенсаций. Никаких страховых обязательств. Никакой оплаты больничных. Никакого хищения. Мы говорим о возможности сократить затраты на персонал на две трети. Как минимум! От такого предложения невозможно отказаться, и мне наплевать на отвращение. По предварительным подсчетам, уже за первый год мы продадим пятьсот тысяч единиц.

— Пятьсот тысяч, — повторил я. — Это безумие. И где вы возьмете материал?

— В Африке.

— Боже мой, Кортни!

Я потерял дар речи от цинизма, который требовался для того, чтобы просто задуматься об извлечении прибыли из сахарской трагедии, о беззастенчивом перекачивании денег в карманы местных гитлеров, охраняющих тамошние лагеря. Кортни улыбнулась и слегка наклонила голову, что означало, что она украдкой проверяет время.