Таинственный Рыцарь

Дунк вылез из-за стола.

— Мне надо подышать воздухом. — Говоря откровенно, ему надо было помочиться, но в такой изысканной компании учтивей было отпроситься на воздух. — Молю извинить меня.

— Возвращайтесь поскорее, сир, — сказал Скрипач. — Вот-вот начнут выступать жонглёры, и вы уж точно не захотите пропустить постельный ход.

Снаружи ночной ветер хлестнул Дунка, словно язык гигантского зверя. Хорошо утоптанная земля, казалось, двигалась у него под ногами… а, может, это он качался.

Арена была установлена в центре наружного двора. Трехъярусные деревянные трибуны были возведены вдоль стены, чтобы Лорд Баттервелл и его высокие гости были хорошо укрыты от солнца на своих мягких сидениях. На каждом конце арены находились шатры, где рыцари могли облачиться в свои доспехи, а у входа в шатры поместили стойки с турнирными копьями. Когда ветер на миг заставил взмыть знамёна, Дунк уловил запах побелки на разделительном барьере. Он отправился искать внутренний двор. Он должен отловить Эгга и отправить мальца к распорядителю игр, чтобы тот включил его в список участников. Таковы обязанности оруженосца.

Белостенный Замок был ему незнаком, и вскоре Дунк куда-то не туда забрёл. Он обнаружил, что стоит возле псарни, когда почуявшие его запах собаки начали лаять и выть. «Они хотят вырвать мне глотку, — подумал он. — А может им хочется каплуна в моём плаще». Он прошёл вдвое большее расстояние в обратную сторону и миновал септу. Мимо, задыхаясь от смеха, пробежала женщина, какой-то лысый рыцарь пытался её преследовать. Мужчина постоянно падал, так что женщине пришлось вернуться и помочь ему. «Мне стоило бы зайти в септу и помолиться Семерым о том, чтобы они сделали этого рыцаря завтра моим первым соперником», — подумал Дунк, но это было бы нечестиво. «Что мне на самом деле нужно, так это помочиться, а не помолиться». Он обнаружил заросли кустов невдалеке под бледной каменной лестницей. Это подойдёт. Он на ощупь пробрался в центр зарослей и расшнуровал штаны. Его мочевой пузырь был переполнен, и казалось, что струя никогда не закончится.

Где-то наверху открылась дверь. Дунк услышал шаги по ступеням и шкрябанье сапог по камню.

— …плутовской пир представили вы нам. Без Злого Клинка…

— Злого Клинка мы поимеем, — настаивал знакомый голос. — Бастардам нельзя доверять, даже ему. Несколько побед быстренько перенесут его через воду.

Лорд Пик. Дунк задержал дыхание… и струю.

— Легче болтать о победах, чем одерживать их. — У этого говорившего голос был пониже, чем у Пика, рокочущий бас с ноткой раздражения. — Старик Молококровный ожидал, что у парня он будет, и остальные тоже. Беззаботные слова и шарм этого не заменят.

— А дракон сможет. Принц настаивает, что он проклюнется из этого яйца. Ему это приснилось, так же как когда-то приснилась смерть его братьев. Живой дракон принесёт нам любые мечи, которые мы пожелаем.

— Дракон — одно дело, а сны — другое. Уверяю вас, что Кровавый Ворон-то не спит. Нам нужен воин, а не сновидец. Сын ли своего отца этот мальчик?

— Исполните свою часть дела, как обещали, и позвольте мне беспокоиться об этом. Как только мы заполучим золото Баттервеллов и мечи Фреев, к нам присоединится Харренхолл, а затем и Бракены. Отто знает, что у него нет надежды устоять…

Голоса затихали по мере того, как говорившие удалялись. Дунк опять пустил струю, затем встряхнул член и зашнуровал штаны.

— Сын своего отца, — пробормотал он. О ком они говорили? О сыне Файрболла?

К тому времени, как он выбрался из-под лестницы, два лорда были уже на другом конце двора. Он чуть было не закричал им вслед, в надежде увидеть их лица, но решил всё же этого не делать. Он был один и безоружен, к тому же наполовину пьян. Может быть больше, чем наполовину. Он немного постоял нахмурившись, а затем отправился обратно в зал.

Внутри уже подали последнюю перемену блюд, и началось веселье. Одна из дочерей Лорда Фрея очень дурно играла на большой арфе «Два сердца бьются как одно». Жонглёры метали друг в друга горящие факелы, а акробаты кувыркались в воздухе. Племянник лорда Фрея затянул «Медведь и Прекрасная Дева», и Сир Кирби Пимм стал отбивать такт деревянной ложкой по столу. Им стали подпевать и вскоре весь зал ревел:

Жил-был медведь, косолапый и бурый! Страшный, большой и с мохнатою шкурой!..

С лицом в луже вина Лорд Кэсвелл уснул за столом, а Леди Вирвел принялась рыдать, хотя никто так и не понял, что её так расстроило.

Вино продолжало течь рекой. Забористое красное арборское уступило место местным сортам, по крайней мере, так заявил Скрипач;