Пробуждение

Кардинал осторожно достал из шкатулки маленькую черную книжечку. Покрутив головой, он, как всегда, не нашел куда можно поставить ящичек, и сунул пустую шкатулку себе под мышку. Аббат рассказал ему, из чего сделана эта самая проклятая книга вампиров, поэтому кардинал прикасался к ней с трепетом и внутренним отвращением.

Мужчина поднес книжечку ближе к лицу и стал пристально рассматривать. На обложке, сделанной из черной кожи, он четко смог разглядеть, маленькие поры, из которых торчат тонкие темные волосинки. В книге насчитывались чуть больше двух десятков страниц. Одни были темными, другие желтоватые, были и почти белые, но все они были из кожи людей, вернее вампиров.

Да, эта книга была живой. Чтобы прочитать в ней хоть слово, нужно напоить ее кровью, и только насытившись, страницы открывали свои тайны.

Сейчас Кардинал так же, как когда-то старый аббат, капал по капле своей крови на каждую страницу, ожидая ответа, как делал это уже много раз, и только одна из них откликнулась. На коже нехотя стали проявляться буквы, медленно складываясь в слова пророчества. Кардинал уже выучил его наизусть и все равно с маниакальным упорством каждый раз вызывал его и читал, снова и снова:

«Ты, держащий меня в руках и дающий свою кровь, запомни и прими свою судьбу! Когда трижды проклятый восстанет, когда друг убьет друга, а враг помилует врага, когда сын предаст отца, а отец спасет сына, появится ОН, соединив в себе мощь и величие чистокровного, отринув человеческую смерть и приняв вечность Стража. В одной руке он будет держать жизнь, в другой — смерть. Но бойся того, кто придет вместе с ним. Это твоя участь, дающий свою кровь. Иди и выполни свое предназначение».

Кардинал быстро захлопнул книжечку, положил ее в шкатулку и тут же закрыл крышку. Подержав ящичек в руках, он еще несколько минут смотрел на него невидящим взором, потом перевел дыхание и быстро сунул его назад в каменный сейф. Раздался тихий щелчок, закрывающегося механизма. Мужчина все больше хмурился, повторяя про себя слова пророчества. Кардинал покачнулся, отходя от стены — книга питалась не только кровью, но и жизненной энергией. Он вытер вспотевший лоб и посмотрел на окровавленную руку. Сколько таких порезов он уже сделал, а сколько еще сделает. Кровь все еще сочилась из ран на его ладони. Он подошел к каменному постаменту и, нагнувшись к гробу, злобно бросил:

— Что ж Грегор, скоро твой сын придет сюда и круг замкнется. Осталось подождать совсем немного. И как только ты восстанешь, я убью тебя, мой друг, несмотря на то, что когда-то ты спас меня. Так уж распорядилась судьба. Это мое предназначение.

Кардинал глянул на свою окровавленную ладонь и брезгливо скривился, а потом вытер ее о голую грудь Грегора.

— Не пропадать же добру, — буркнул он, глядя, как быстро бледная кожа впитывает в себя живительные капли крови. — Если бы ты не был Стражем, я бы мог поклясться, что ты вампир. — Шрамы на груди Грегора стали быстро затягиваться, но, как только кровь Кардинала полностью впиталась в тело, процесс регенерации тут же остановился. — Что ж до следующей встречи, Грегор, — хмыкнул мужчина и быстро покинул скорбную обитель последнего Стража.

Кардинал шел по длинному коридору, не забыв прихватить из темницы свой фонарь. Он не стал гасить свечи — они всегда затухали сами, как только он закрывал за собой двери. Почему это происходило Кардинал не смог понять, как и то, какие же силы управляли жизнью и смертью Стража.

Мужчина шел по узким извилистым туннелям подземелья, но его путь лежал не наружу. Он быстро спускался в недра скалы. Иногда ему приходилось пригибаться, иначе он доставал головой своды каменного туннеля. На протяженности всего пути ему часто попадались небольшие, выбитые прямо в скале пещеры или, скорее, кельи. Многие из них были закрыты тяжелыми металлическими дверями, но были и такие, вход в которые, перекрывали толстые решетки, тускло светящиеся в темноте. Часть этих странных дверей и решеток была закрыта изнутри, и открыть их еще никому не удавалось, хотя возможно, никто и не пробовал.

Сначала эти каменные темницы, хранящие свои жуткие секреты, пугали молодого Степку до икоты и дрожи в коленях. Проходя мимо них, он все время боялся, что сейчас дверь откроется и оттуда выскочит… Он и сам не представлял, что может оттуда выскочить, и поэтому боялся еще больше. С тех пор прошел не один десяток лет, но даже сейчас, когда он проходил по этим жутким коридорам, его всегда пробирала ледяная дрожь, и, только прилагая немалые усилия, он продолжал идти дальше, стараясь сохранять полное спокойствие. Его шаги глухо отдавались под каменными сводами подземелья.

Дойдя до очередной развилки, Кардинал уверенно свернул влево и, пройдя еще несколько метров, остановился возле черных металлических дверей. Он наклонился к ним, прислушиваясь, но оттуда не доносилось ни звука. Кардинал слышал только стук собственного сердца и тяжелое дыхание. Мертвая тишина царствовала в этой каменной обители, и только он нарушал ее вечный сон своим приходом.

Уже несколько минут кардинал стоял под дверью, стараясь унять сердцебиение. Сколько раз он зарекался никогда больше сюда не приходить, но все равно, раз за разом, спускался в недра этого подземелья, пересиливая собственный страх и стараясь унять предательскую дрожь в коленях. Собравшись с духом, он осторожно взялся за ручку и потянул тяжелую дверь на себя. Она была, как всегда, не заперта, хотя и поддавалась с большим трудом. За дверью оказалась толстая решетка, перекрывающая вход в келью. Как ни странно из этой темницы не повеяло сыростью и затхлостью. Пахло полевыми травами и озоном. Закрыв глаза, можно было бы с полной уверенностью сказать, что находишься на весеннем лугу после дождя. Кардинал взялся рукой за прутья решетки, и они неприятно завибрировали, издавая едва слышный то ли стон, то ли вздох. Этот необычный металл под рукой мужчины слегка нагрелся, отвечая на кровь древнего вампира в его венах.

— Ты опять пришел? — раздался из глубины темницы хриплый мужской голос.

Кардинал направил тускло светящийся луч фонарика в глубину комнаты. Бледный огонек блуждал в темноте, едва разгоняя густую тьму. Слева от входа, у дальней стены стояло каменное ложе, на котором лежал … человек. Свет фонаря освещал только слабый призрачный силуэт.

— Ты снова открывал книгу, — донеслось до кардинала, и в голосе говорившего не было вопросительных ноток.

Силуэт зашевелился и стал подниматься. Сначала он неловко сел, спустив ноги со странной постели, потом с трудом поднялся, потянулся, расправляя затекшие мышцы, и сделал несколько шагов к решетке.

— Зачем пришел? — На кардинала взирали белые глаза без зрачков на худом лице, седые спутанные волосы топорщились в разные стороны. Мужчина попытался пригладить их, но они его не слушались. На нем была надета коричневая ряса, подпоясанная крученой веревкой.

— Что-то последнее время, ты зачастил ко мне в гости, — с иронией в голосе произнес этот странный мужчина и еще ближе подошел к решетке. — Выключи свет, а то мои глаза начинают болеть, — приказным тоном произнес он.