— В течение нескольких дней приедут храмовники из Лайяра и проведут ритуал.
— А если она голову о стену разобьёт или язык откусит, помрёт — и сбежит?
— Вообще, ни одного такого случая на практике ещё не было. Возможно, морфа может освободиться, только если её убьёт кто-то другой. Или не способна убить себя сама.
Я покачала головой. Как-то не слишком логично. Не то чтобы я рвалась сама сжигать человеческое тело с нечистью внутри… но всё же хотелось бы большей определённости.
Мы снова заглянули в приют на следующий день, чтобы объяснить говорливой даме, что произошло, и сказать, что больше дети болеть не должны.
Напоследок я захотела пожертвовать заведению пять золотых.
Славная леди чуть не прослезилась:
— Вы так добры!
Пожала плечами:
— Когда-то я сама побывала в подобном месте, поэтому понимаю, что любые деньги не лишние.
Лорд Тиурра уставился на меня коршуном:
— Эль, ты мне не говорила…
— Так говорить не о чем. Я сбежала оттуда на третий день, решив, что сама справлюсь лучше. Видите, так и вышло.
— Сама… — вздохнул он.
Уходя, в коридоре мы наткнулись на мальчугана лет шести, который сосредоточенно пытался выковырять шляпку гвоздя из пола. Естественно, та не поддавалась. Увидел нас, поднял хитрую мордаху и сообщил мне:
— А я слышал, слышал, ты тоже в приюте была! А потом тебя нашёл он, — ткнул грязным пальцем в лорда Тиурру, — и купил такое платье?
Я открыла рот. Оглянулась на наставника — стоит, гад, и беззвучно ржёт.
И как ответить? Сказать, что сама по рождению оказалась леди?
Попробую так:
— Я много работала и училась, и теперь сама могу покупать себе такие платья.