— Ягудин… что-то знакомое, кажется, он ещё знаменит фигурным катанием?
— Тише, Эльдар Матвеевич. Что такое «фигурное катание»?
— Вроде танцев. На льду.
— А-а, да, помню, на Аляске недавно изобрели. Нет, есть известный болеро Олег Погудин, но…
— Молодые люди, не соизволите заткнуться? — осведомилась обернувшаяся пожилая петербурженка, слеповато взглянув на нас через театральный бинокль.
Нинель Кирилловна толкнула меня в бок локтём. Да-да, разумеется, это я был виноватым, что на нас наворчала незнакомая дама.
Что ж, я приготовился к испытанию. Сперва прозвучало длинное, затянутое и слегка занудное вступление. О том, как тяжело жанру романса в наши дни, о том, как здорово, что есть такие замечательные слушатели, благодарности организаторам и спонсорам. Затем, минута молчания безвременно почившему пару лет тому назад меценату Юрию Семецкому, в честь которого назван зал, и, наконец-то началось.
На самом деле, я вспомнил это чувство — классическая музыка в живом исполнении в первые минуты всегда вызывала у меня отторжение и раздражение, затем я настраивался на нужный лад, а ближе к концу даже ловил что-то вроде катарсиса.
К тому же к середине мероприятия к музыкантам, исполняющим партии на классических инструментах, неожиданно присоединились вполне современные ударник, саксофонист и электрогитарист, а жанр сменился на какое-то подобие симфонического рока или даже металла.
Разумеется, я не только наслаждался музыкой — я мчался через полстраны не для этого. Примерно через десять минут я осторожно положил руку на подлокотник поверх ладони Нинели Кирилловны, провёл пальцами по коже — она сперва отдёрнула, но потом оставила и лишь через пару минут шепнула:
— Вы меня смущаете, Эльдар Матвеевич…
Апофеозом первого отделения стала сольная партия гитариста, электрогитара которого неожиданно оторвалась от рук, повисла в воздухе, продолжая играть ещё минуту, а в завершении упала вместе с гитаристом, потерявшем сознание.
— Маэстро Сергей Маврин! — продекламировал Ягудин, и зал зашёлся в овациях.
Нинель Кирилловна, впрочем, аплодировала весьма слабо, и когда народ потянулся в буфет, шепнула:
— Мне скучно. Может, уйдём?
— Вот ведь, как занятно — мне только к концу начало нравиться.
— Вечно вам нравятся утяжелённые гитары, — улыбнулась она.
Отрицать это я не стал. Мы вышли в холл. После перелёта мне дико хотелось пить, но взглянув на очередь у буфета я понял, что в этот раз — не судьба.
— Как вам так удалось так быстро прилететь из Москвы?
— Из Адлера.
ebooksa