Я подошёл и постучал.
— Входите, — послышался несмелый голос за дверью.
«Входи», — послышался куда более смелый голос у меня в голове.
Я открыл дверь.
Спальня, совмещённая с кабинетом и гардеробной, оказалась просторной, квадратов тридцать. В комнате горели лишь лампочки над трюмо и над столом с рихнером, а огромная, ровно застеленная кровать стояла дальше, в углу, за ней — шкаф, на котором восседали огромные плюшевые игрушки — мишка, львёнок и пингвин.
Нинель Кирилловна сидела в четырёх метрах от меня, за трюмо, стоящим между окнами. Увидев меня — поднялась и потянулась. Лёгкий джемпер слегка задрался вверх, короткая юбка, колготки… Я любил, когда девушки так потягиваются, а когда потягивается любимая девушка…
Я не спешил напасть и заключить её в жарких объятиях. Стадия флирта.
— Принцесса в замке, я прошёл все испытания. Я думал, что вы уехали в Питер!
— Тэпходон вас не покусал? — наконец, спросила она.
Этот чертовский голос колокольчиками.
— Нет. Это вам, вы же любите пингвинов, — сказал я и положил на пол картину.
— О, это же… Бородов-Кириллин, как-то так. А бутылка? — улыбнулась она. — Только не шагайте сюда, снимите обувь! Здесь ковролин. И я вижу цветок… Мама очень не любит, когда рвут с грядок.
Я воткнул цветок в дверной косяк, скинул ботинки, повесил сюртук на вешалку, оставшись в рубашке. Дезодорант, несмотря на активные физические упражнения, судя по всему, справлялся.
— Бутылка — на всякий случай. Ещё сорвал яблоко, — я достал из кармана и положил на пол.
— С закуской, как говорят, «за встречу»? Открывайте, я не умею, не разбираюсь. Хотя — я не знаю… — она снова замялась. — Это же надо идти до кухни. За штопором и фужерами, у меня тут только кружечка.
— Потом решим этот вопрос. Пожалуй, сяду вот сюда, — я присел на край кровати. — Нинель Кирилловна. Я вам писал, очень много писал. Ваш телефон…
Нинель Кирилловна подняла со стола конверт и перебила:
— Мне пришло письмо сегодня. Дворецкому передал мужчина, похожий по описанию на того вашего водителя, с которым мы попали в перестрелку на одном из первых… свиданий. Я ещё не открывала. Мне открыть?
Волкоштейн-Порей, вспомнилось мне — действительно, я посылал через него бумажное письмо. То ли он затормозил, то ли в Москву пришло только сейчас.
— Можете открыть его, — я кивнул. — И я вижу на столе ножницы — можете подать их мне? Для бутылки.
ebooksa