Слоеный мир

— Скажи спасибо, девочка, что осталась жива, а остальное мы быстро поправим.

Собираясь принять душ, я пошла искать, что бы на себя надеть. Но пришлось переодеться в чистую розовую пижаму и в махровый халат такого же цвета, взятые из шкафа в моей комнате. Другой одежды, кроме пижам и халатов, как выяснилось, у меня здесь совсем не было. Искупавшись и расчесав волосы, я стала хоть немного похожа на нормального человека.

Вскоре в дверь позвонили. Я спустилась вниз и открыла. Передо мною стояла горничная Маша. Я впустила эту плотную некрасивую брюнетку небольшого роста и провела ее наверх в кабинет Андрея.

— Поздравляю вас с выздоровлением, — сказала она, когда мы удобно расселись в креслах.

— Спасибо. Я пригласила вас, Маша, чтобы отблагодарить за заботу обо мне. Сколько платил вам Андрей?

— Тысячу долларов в месяц, плюс бесплатное проживание и питание.

— Кстати, Андрей как-нибудь оформлял вас на работу?

— Нет, но он всегда вовремя платил мне наличными.

— Здесь две тысячи долларов. Они ваши. — Сказала я, протягивая ей деньги, и, заметив, что Маша сразу взяла их без лишней скромности, что, несомненно, свидетельствовало о большой любви этой женщины к деньгам, я продолжила:

— Но я дам вам еще столько же через месяц, если вы окажете мне одну маленькую любезность.

— Я слушаю вас. — Сказала она, и в голосе ее чувствовалась готовность оказать мне любую услугу за такие деньги.

— Дело в том, что сегодня умер мой муж Андрей. Его застрелили. Меня наверняка вовлекут в расследование, а я не желаю этого. Поэтому от вас лишь требуется подтвердить, что я себя все еще плохо чувствовала, и, никуда не выходя, все время в течение дня находилась при вас в этом доме.

— Но Макс и Алекс. Они знают, когда я отсюда уехала.

— Это вас волновать не должно. Это моя проблема, и с ними я договорюсь, — соврала я, — От вас, Маша, требуется только находиться здесь постоянно, и заниматься обычными делами, как будто вы никуда и не уезжали, пока все не утрясется. Конечно, с ложечки кормить меня не нужно, но, если вы согласны на мои условия, то, будьте добры, найдите мне что-нибудь из еды. Ужасно есть хочется.

— Я сейчас, — сказала она и выбежала из комнаты.

Следующие дни прошли в ужасной суете. Телефон звонил, просто не умолкая. Огромное количество совершенно незнакомых мне людей, мужчин и женщин, стремились выразить мне соболезнование, и мне пришлось, скрипя остатками зубов, терпеливо выслушивать, каким мой ужасный покойный муж был замечательным человеком, бизнесменом, коллегой.

Мне пришлось также говорить и с двумя разными следователями, которые завалились ко мне почти сразу. Один из них, грузный пожилой человек в элегантных золотых очках оказался важной шишкой из прокуратуры. Он приехал в сопровождении охраны на темно-синем «Вольво» и представился следователем по особо важным делам Масютиным. Он долго и упорно расспрашивал меня о врагах Андрея, о его знакомых и коллегах, о том, когда я последний раз видела мужа. Почти на все его вопросы я отвечала, что очень долго серьезно болела, все время сидела дома и в последнее время почти с Андреем не виделась, а с его знакомыми и коллегами — и тем более. Сказала, что Андрей все время был занят работой в городе и мало интересовался моей персоной. Единственную полезную информацию я дала ему только о том, что перед своим последним отъездом Андрей отправил в отпуск всю охрану и весь обслуживающий персонал дома. Маша во время моей беседы со следователем находилась поблизости и при необходимости подтверждала все, сказанное мною. Отняв часа два моего времени, следователь по особо важным делам Масютин уехал, и больше меня не беспокоил. Но следом за ним появился его коллега из ФСБ.

Он прикатил сам за рулем черного джипа и начал мне задавать вопросы про Макса и Алекса. Я отвечала ему, что, разумеется, знала этих людей, но никогда близко с ними не общалась, а в день их гибели спала до часу дня и ничего не слышала и не видела. Он спросил, почему я не заявила в милицию об их исчезновении, на что я довольно убедительно ответила, что они работали только на Андрея, а не на меня, а он мог послать их куда угодно и на сколько угодно дней и меня эти вопросы не волновали никогда. Затем, он изъявил желание осмотреть их апартаменты и покопаться там в вещах, что я ему позволила сделать. Правда, ничего интересного он там найти не мог, поскольку, все ценное я уже забрала. Накануне я вынесла из жилища Макса и Алекса целый арсенал оружия и боеприпасов и несколько тысяч долларов, но, зато, аккуратно повесила на место их пиджаки, брошенные на стол в моей комнате в день моего побега. Повозившись примерно час, следователь уехал, и его я тоже больше никогда не видела.

Все свои документы я нашла в письменном столе Андрея. К моему немалому удивлению все они прибывали в полной целости и сохранности. Теперь, когда мой паспорт, диплом университета и водительские права были при мне, я решила, что могу улаживать вопрос с наследством, оставшемся от Андрея. Опросив горничную подробнейшим образом, я выяснила, что моя болезнь ни в каких медицинских учреждениях официально зарегистрирована не была, и поэтому я могла считать себя очень даже дееспособной с юридической точки зрения. Я сразу же нашла в справочнике телефоны адвокатов и назначила встречу с одним из них. Затем, я взяла из шкафа в спальне Андрея небольшую сумку и положила в нее паспорт, водительские права и все свои деньги и, дав необходимые указания Маше, спустилась в гараж. В одной из машин лежали ключи. Я завела ее и поехала в город.

На послезавтра были намечены похороны Андрея, на которых присутствие жены покойного было обязательным условием и, поэтому, я должна была срочно привести себя в порядок. Я понимала, что если меня остановит какой-нибудь инспектор, то будут неприятности, хотя и небольшие, потому, что машина была оформлена на Андрея, а у меня никакой доверенности на управление не было, но я надеялась, что в этом случае смогу все уладить с помощью денег. Но никто не остановил меня, и я спокойно доехала до вполне приличного магазина одежды. Там же внутри я поменяла доллары на рубли, и пошла выбирать одежду.